Новые крыльвы

Мак Иван

– Кончай придуриваться!

– Да ладно тебе. Хочешь знать, почему крыльвы не совершают преступлений?

– Хочу.

– Я тебе объясню. Так и быть. Все очень просто. Итак, берем законы тех же дентрийцев и читаем их. Не укради. Ну здесь проще некуда. Красть крыльвам нечего.

– Почему?

– Да потому. Что красть? Одежду, мебель, золото? Первое-второе крыльвам не нужно. Третье тоже ни к чему.

– Почему?

– Потому что нам достаточно того, что есть в лесу, в природе. Крыльвы никогда не строили никаких заводов. Не веришь? Скажи, сколько мы понастроили бы за два миллиона лет? И где это?

– Хорошо. Пусть так, вы ничего не крадете. Я в это могу поверить.

– Что там еще?

–

Не убивай.

– Друг друга мы не убиваем. Это факт. Тебе хочется, что бы мы еще и дентрийцев не убивали?

– Я тебе хочется их убивать?

– Да мне плевать на них. Лишь бы под ноги не лезли.

– Вы же их едите. Или я не права?

– Как любых других зверей. Ты можешь мне не верить, но крыльвы давно согласились с тем, что есть надо только неразумных зверей. Если же кому попался разумный, то это либо несчастный случай, либо он сам напросился. И еще одно, что бы ты кое что понимала. Если крылев убил кого-то, то для него нет никаких ограничений на то, что бы этого убитого съесть. Разумным он был или нет. Это не важно.

– Вы считаете это правильным?

– А почему мы должны считать правильным, что мертвых надо червям скармливать?

– Я говорю про убийства разумных. По вашему закону вы можете их убивать безнаказанно.

– Да, можем.
– Ответил Аурау.
– Тебе это кажется ужасным? Ты понимаешь что такое добро и что такое зло?

– Я понимаю.

– А теперь пойми, что крыльвы не желают никому зла. Из этого все остальное. Я могу убить кого-то, но я не желаю зла и не убиваю. Но, если я вижу, что этот кто-то сам вершит зло, то тут уж я не вижу никаких ограничений, что бы его не убить. Понятно?

– Того, кто вершит зло, надо судить.

– Ну так суди. Суди. Я не летаю по тюрьмам и не ем там никого. Ты хочешь, что бы я взял преступника, притащил его в суд и сказал, что бы его судили? Так?

– Так.

– И что скажет суд? Он согласится с моими показаниями, где я скажу, что слышу его мысли и он сам признался, что изнасиловал тех троих детей, но признался мысленно, а не вслух. Так?

– Каких еще детей?

– Это я к примеру. Был такой случай, съел я одного такого. И доказательств против него не было. По меркам людей, естественно.

– Ты мог заставить его признаться.

– Ну да. Он через две недели заявил бы, что его насильно заставили признаться и что дальше? Доказательств нет, он свободен.

– Но ведь не все же такие?

– Не все. Были и другие. Всякие. И не думай, что я ловил и убивал каких нибудь маленьких воришек, у которых денег на хлеб не хватало. Я ведь не дурак, сама понимаешь.

– Я понимаю только то, что безнаказанность в подобном деле приводит к полному беззаконию и тирании.

– О-о. Надо вспомнить еще один закон крыльвов. Не прямой, но производный. Крылев не может находиться у власти в каких либо государствах или учреждениях, за исключением чрезвычайных обстоятельств. Надеюсь, ты понимаешь, что чрезвычайными для крыльвов могут быть только действительно чрезвычайные обстоятельства?

– И какие были чрезвычайные обстоятельства на Дентре? Когда мы прилетели, там была корпорация крыльвов, которая заправляла всеми преступниками на Дентре.

– Что я могу сказать? Присвоить имя не сложно. Особенно, когда наказывать за это некому.

– Думаешь, там крыльвов не было?

– Не было. Если кто и был, то только тот, кто крыльвом назвался. Впрочем, это в том случае, если твоя информация верна.

– Да откуда ты можешь знать, что там было, а что нет?

– А мне это совсем не сложно. Что бы крылев ни делал, он делает это во благо. Возможно, кому-то от этого худо, но, в любом случае, хорошего от этого больше чем плохого.

– Ну да. И когда он просто ходит по кругу и жрет людей напропалую, это тоже добро?

– Это что, ты видела кого?

–

Не я видела. А люди видели.

– Несчастный случай.
– Произнес Аурау.

– Какой еще к дьяволу несчастный случай?!
– Взвыла Стелла.

– Я полагаю, что либо он сам плохо соображал, что делал, либо он был сильно разозлен на людей за что-то.

– Ты хочешь сказать, что бывают крыльвы, которые плохо соображают?

– Бывают. И не мало. Кстати, они появляются больше всего из-за всякого рода войн с крыльвами. И появляются очень просто. После какого-нибудь боя крылев теряет силу, улетает куда нибудь подальше, ложится где нибудь в глубокой пещере и засыпает. Засыпает на долго. На год, два, двесять лет. Он может так проспать и тысячу лет. А когда он просыпается, самым первым делом просыпаются его инстинкты. То, что в самой глубине. И ты получаешь зверя, который ходит по кругу и ловит себе обед. Если при этом появляются какие нибудь военные и начинают с ним драку, он начинает сопротивляться. Его могут даже разнести на кусочки какими нибудь снарядами. Но крылев останется жив. Такова природа. Он превратится в огонь и тогда в нем проснутся новые инстинкты. Те, которые лежат несколько повыше. Крылев вспомнит свою силу у уничтожит тех, кто на него напал. При этом могут пострадать во много раз больше людей, чем тогда, когда он просто ходил кругами. Дальше - больше. В конце концов, наступает момент, когда просыпается его разум. Тот самый, настоящий разум крыльва. И тогда он просто уходит с поля боя. Уходит, потому что он ему не нужен. Могут быть стычки и после, но они уже будут другими. Если они не прекратятся, удар будет нанесен в центр управления. По правительству, по военному комадованию, по ядерным центрам. Результат один. Люди останутся без сил, которыми они могут что либо сделать с крыльвом. После этого они могут много чего увидеть. Крылев может и Императора сожрать, если он ему не понравится чем-то. В общем, смута будет ужасная. И из-за чего все?

– Из-за того что крыльвы звери.

– Нет. Из-за того, что кому-то захотелось с ними повоевать. Силу показать свою. Превосходство доказать.

– А крыльвам это не хотелось сделать?

– Зачем? Крыльвам достаточно того, что они это знают сами. Если люди не знают, когда нибудь они узнают. Худо им от этого? Не нравится, когда знаешь, что кто-то сильнее тебя? А раз начал войну, так и получай ее. И не надо разводить всякие басни о людоедстве. Это всего лишь красная тряпка, от которой бык звереет.
– Аурау снова остановился и Стелла обернулась к нему.
– Вот ты, например. Встретишь ты тех людей, которые тебя выкинули в космос. Что ты будешь делать?

– Ничего.

– Ну да. Безнаказанным преступление оставишь?

– Их можно понять.

– Правда? Ладно. Поняла ты их. Как думаешь, что сделают они, когда узнают, что ты живешь рядом с ними. Ты, та самая, которую они выкинули. Что они сделают?

– Не знаю.

– Я знаю. Они точно сидеть не будут на месте. В лучшем случае, сбегут, а в худшем убьют тебя.

– Они не смогут этого сделать.

– Правда? Ядерную бомбу на тебя скинуть не сумеют?

– Какую ядерную бомбу? Ты в своем уме?

– На, читай.
– Сказал Аурау и в его руке возник лист бумаги.
– Это не фокус. Это текст настоящей инструкции.

Стелла взяла бумагу и начала читать. Это была инструкция по борьбе с крыльвами для Имперской армии.

– Ей пятнадцать тысяч лет. О ней дентрийцы давно позабыли. И, знаешь, они ее выполняли. Очень даже рьяно. И я могу тебя заверить, что они так убили во много раз больше людей, чем их убили крыльвы за всю ту войну.

– Откуда я знаю, что это правда.

– Брось.
– Ответил Аурау.
– Не веришь, не надо. Я тебе пытаюсь доказать, что ты защищаешь варваров. Впрочем, возможно, зря. Ведь хийоакам тоже не больше нескольких десятков тысяч лет. А, Стелла?