Новые надежды для мертвецов

Уилфорд Чарлз

— Мой товар не продается, — кисло сказал Морроу, поджав губы. Он убрал толстую тетрадь под подушку, лишенную наволочки, и воинственно скрестил руки на груди. — Это секретный продукт.

— Судя по всему, ваш секретный продукт не приносит вам прибыли, — сказал Хок, окидывая взглядом каморку. — Вы живете, командир... как бы это сказать... в весьма стесненных условиях. В предыдущий раз мы с вами встречались три года назад, и тогда у вас был дом с плавательным бассейном во дворе, не так ли?

— Это все потому, что они сменили рулетку. Моя система беспроигрышна. Просто эти гады в казино сменили рулетку.

— Как давно вы изобрели вашу систему? — спросил с порога Билл. — До того, как вы убили

жену, или после?

— До убийства. Фрэнсис просто не врубалась в эти дела, вот в чем беда. Я говорил ей, что мы за год сможем стать миллионерами, но она меня и слушать не хотела. Продолжай, говорит, летать. Не уходи, говорит, из авиакомпании... Она просто не верила в меня. Не разрешила мне бросить работу. Тогда я решил пойти с ней на компромисс и ограничиться длительным отпуском за свой счет. Ее и это не устраивало. Фрэнсис переполнила чашу моего терпения, отказавшись подписать бумаги, необходимые для продажи дома.

— Мы долго ломали головы над тем, почему ты убил жену, Морроу, но так и не обнаружили мотива, — честно признался Хок. — Можно мне взглянуть на эту тетрадь? Обещаю, что никому не расскажу о вашей системе.

— Сержанту Мозли можно доверять, Морроу, — подтвердил Хендерсон. — У него своя собственная система.

— Он все равно в ней ничего не поймет, — пожал плечами Морроу, протягивая Хоку тетрадь. — Вы не поймете мою систему, даже если я вам ее объясню, сержант. Так что смотрите, сколько вам влезет.

Хок пролистал тетрадь. Все ее страницы были исписаны бисерным почерком, и являли собой длинные колонки цифр. Числа 36, 8, 4 и 0 были обведены кружочками на каждой странице.

— Вы правы, командир. Эта система слишком сложна для меня, — признался Хок, передавая тетрадь Хендерсону.

Билл, в свою очередь, пролистал тетрадку, покачал головой, и вернул ее Морроу.

— Может, вы раскроете нам ваш секрет? — просительно сказал Хок. — Мы обещаем никому о нем не рассказывать.

— Обещаете? Точно? — прищурил глаза Морроу.

Хок и Хендерсон подняли вверх правые ладони.

— Клянусь! — сказал Хок.

— Я тоже, — кивнул Хендерсон.

Морроу показал пальцем на Эллиту:

— А она?

— Я тоже никому не скажу, — сказала Эллита, поднимая вверх правую ладонь: — Клянусь!

Морроу облизнул губы.

— Для женщин моя система все равно слишком сложна. Сколько я ни пытался растолковать ее для Фрэнсис, она так ничего и не поняла.

— Вы из-за этого убили жену? — спросил Билл. — Из-за того, что она была глупа?

— Фрэнсис была отнюдь не глупая женщина! — протестующе возвысил голос Морроу. — Она работала секретарем в юридической конторе, когда я с ней познакомился. И она закончила школу с нормальными отметками. Дело не в женской глупости. Просто математика находится за пределами женского понимания. Они слишком эмоциональны, чтобы понять хотя бы законы арифметики. Что уж тут говорить о логарифмах? — Морроу раскрыл тетрадь и ткнул пальцем в одну из колонок:

— Что ж, попробую объяснить вам свою систему. В принципе, овладеть ею совсем несложно, нужно лишь запастись терпением. Даже полицейские могут разобраться в ней. Итак, вы три раза подряд ставите на 8 и 4, а потом пять раз подряд ставите на 36. А сами тем временем следите за «зеро». Не на двойным «зеро», а именно за «зеро». Если за время ваших первых восьми ставок «зеро» не выпало ни разу, то вы перестаете ставить на 36, и все фишки перемещаете на «зеро», причем с каждым розыгрышем удваиваете ставку до тех пор, пока «зеро», наконец, выпадет. 4, 8 и 36 выпадают чаще всех остальных чисел — это я могу доказать по записям в тетради. Главное, не упустить момент, когда «зеро» не выпадает восемь раз подряд. После этого непременно нужно ставить на «зеро», потому что оно выпадет

максимум через два-три розыгрыша. При этом надо обязательно удваивать ставки. Если следовать этому простому правилу, то вы за вечер выиграете кругленькую сумму. По собственному опыту могу сказать, что если по моей системе играть пятидесятицентовыми фишками, то за день выигрыш составляет порядка пятисот долларов. Никто не играет на рулетке лучше меня.

— А где вы играли, командир? — спросил Хок. — На Багамах?

— Нет, на Арубе. Я продал дом, переехал на остров Аруба и снял там небольшое бунгало. Его можно было купить, но я ограничился арендой. Дело в том, что во время сезона дождей на Арубе резко повышается влажность, и рулетка начинает крутиться с иной, чем прежде, скоростью. В это время я переезжал на Кюрасао и играл в тамошних казино. Но на Арубе мне нравилось больше. У меня была горничная, я кое-как научился изъясняться на местном креольско-голландском наречии, и моего словарного запаса вполне хватало для того, чтобы объяснить горничной, чего мне хочется на завтрак, или что надо купить в магазине. Я спал допоздна, потом купался в океане, завтракал, снова ложился немного вздремнуть, потом опять купался, обедал в каком-нибудь гостиничном ресторане, и с шести вечера до полуночи играл в казино. Я сам установил для себя шестичасовой рабочий день, но если выигрывал пятьсот долларов раньше, то тут же прекращал игру. Если я к полуночи не набирал пятьсот баксов, то все равно уходил из казино. После шести часов игры притупляется внимание, и человеку трудно сконцентрироваться на рулетке. Моя система работала безотказно.

— Вы, должно быть, загребали кучу денег? — заметил Хендерсон.

— Да, так оно и было. Но потом произошел облом. Я думаю, они заметили, что я каждый день уношу из их заведения полштуки, и сменили колесо рулетки. Я стал проигрывать, но моя система в этом не виновата. Она беспроигрышна, если быть внимательным и терпеливым. Одна ошибка, всего одна ставка не на тот номер — и система перестает работать. Но я никогда не отступал от своей системы. Я ведь уволился из авиакомпании только после того, как проверил ее в казино Нассау, Сан-Хуана, Ару бы... Я специально прилетал туда на выходные и испытывал свою систему. Она работала безотказно. Именно это я безуспешно пытался втолковать Фрэнсис. Я ненавиделсвою работу. Пилотирование самолетов — самая скучная профессия в мире. Рулетка была моим шансом выбраться из однообразия и скуки жизни. Но Фрэнсис отказывалась меня понять.

— Но ведь она была на втором месяце беременности, — напомнил командиру Хок. — Возможно, ей не хотелось, чтобы вы бросали работу, которая гарантировала семье стабильную жизнь?

Морроу фыркнул:

— Знаете, что сказал однажды генерал Дуглас Макартур? «В мире нет стабильности. Есть только возможности». Я говорил Фрэнсис, что на Арубе можно сделать аборт с той же легкостью, что и в Майами. Предлагал ей, как вариант, сделать аборт в Майами, а затем прилететь ко мне на Арубу...

В эту секунду Эллита вдруг расплакалась. Она не издавала ни звука, но по ее щекам покатились слезы. Хок и Билл удивленно уставились на нее, а затем столь же недоуменно обменялись взглядами.

— Прошу прощения, — сказала Эллита, столь же неожиданно перестав лить слезы: — Мне нужно сходить в ванную. Может, мы прервем нашу беседу, пока я буду умываться? Я не хочу ничего упускать из рассказа командира... Я... я думаю, что ваша система великолепна, мистер Морроу.

Командир Морроу поднялся с топчана и улыбнулся:

— Спасибо.

Как только Эллита вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, Морроу тут же опустился на топчан.

— Вы проиграли все свои деньги, командир?

— спросил Хок. Морроу кивнул.