Новые надежды для мертвецов
Шрифт:
Полицейским было предписано иметь при себе жетоны и оружие даже во внерабочее время — чтобы каждый коп мог, в случае необходимости, подсобить своему несущему службу коллеге в любое время суток. Но поскольку очень многие полисмены жили за городом, то частенько вызвать кого-либо на подмогу было весьма проблематично. Новый шеф полиции Майами логично рассудил, что если вся тысяча состоящих в штате сотрудников будет жить в пределах города, то уровень преступности в Майами существенно снизится. По правде говоря, правило, согласно которому полицейский должен проживать на территории города, в котором он служит, было введено давным-давно, но до назначения нового шефа его никто не выполнял. Теперь для полицейских, живущих за пределами Майами, настали черные времена: каждому из них был определен срок, в течение которого полицейский обязан переселиться в город. Для многих
Другие сотрудники департамента полиции — в основном, люди с большим стажем работы, — оставив семьи жить за городом, сняли в Майами дешевенькие тесные каморки или вселились к родственникам.
Остальным пришлось заняться поисками жилья. Времени на эти поиски уходило много, но в конце концов почти все нашли себе пристойное жилье.
Тем не менее, введение «прописки» привело к тому, что полицейское управление Майами лишилось ста с лишним наиболее квалифицированных сотрудников. Если учесть, что в связи с бюджетными трудностями полицейское управление и без того было недоукомплектовано, то после ввода «прописки» в штате осталось около 850 человек. Оставшиеся 150 вакансий заполнить было чрезвычайно трудно, поскольку управление обязано было комплектовать штаты в первую очередь представителями национальных меньшинств, а латиносы и негритосы в полицию не очень-то стремились. В общем, «прописка» нанесла урон управлению, но вновь назначенный шеф полиции был доволен: пусть сотрудников стало меньше, зато все они теперь живут в Майами, и каждого можно вызвать на место преступления в любое время суток.
У Хока Мозли, в отличие от его коллег, проблемы с жильем усугублялись причинами специфического свойства. Как сержант, он получал 34 000 долларов в год. Одинокому разведенному мужчине такой суммы вполне хватило бы на то, чтобы жить в Майами припеваючи. Но Хок половину своей зарплаты обязан был перечислять бывшей супруге, которая жила теперь в Веро-Бич. Десять лет назад, когда Хок разводился, он готов был подписать любые бумаги, лишь бы разорвать узы невыносимого брака. В итоге обе дочери Хока были отданы под опеку Патси — бывшей жене Хока, а Хок обязался выплачивать в качестве алиментов пятьдесят процентов своей зарплаты. В то время Мозли жил с одной дамой по имени Бэмби. Бэмби занималась рекламным бизнесом, и у нее была трехкомнатная квартира в Коконат Гроув, престижном районе Майами, так что Хок на жилье не тратил ни цента. Лишь потом, после разрыва с Бэмби, Хок сообразил, какую несусветную глупость он совершил, подписав перед разводом договор с Патси. Половину заработка он отдавал бывшей супруге, и у него оставалось на житье-бытье 17 000 долларов в год. Однако из этой суммы ему приходилось платить налоги со всегожалованья, а также платить профсоюзные, пенсионные, страховые взносы, не говоря уже о прочих расходах. В прочие расходы входила оплата медицинских счетов обеих дочерей, а счета эти с каждым годом становились все чудовищнее. Особенно дорогостоящими были услуги дантиста и ортодонтиста. Кроме того, Патси предъявляла Хоку к оплате расходы на обновки дочкам к Пасхе и Рождеству, на школьную форму и на отдых в летнем лагере в Себринге. К последнему счету прилагался отдельный платежный документ за обучение верховой езде — девочки любили кататься на лошадях. Если бы у Хока был свой адвокат, то он мог бы скостить хотя бы часть расходов — например, Хок платил бы подоходный налог не с 34 000 долларов, а с 17 000. Но Патси опередила Хока и наняла в качестве адвоката стервозную даму, которая уговорила Хока подписать тот злосчастный договор.
Порвав с Бэмби, Хок кочевал из одной малогабаритной каморки в другую, а какое-то время даже снимал комнаты в частных домах. Однако с каждым годом финансовое положение Хока становилось все более тяжелым, он безнадежно задолжал своему собственному дантисту, который тщетно пытался спасти Хоку зубы. Кончилось все тем, что зубы пришлось удалить, и теперь рот Хока украшали искусственные серо-голубые резцы и клыки. Вставные зубы имели такой патентованно-фальшивый вид, что от улыбки Хока не могли оторвать взгляд знакомившиеся с ним люди.
Два года назад, еще до того, как управление возглавил новый шеф, Хок сумел наконец решить свои проблемы с жильем. Ховард Беннет, владелец захудалого отеля «Эльдорадо», что в Майами-Бич,
Из номера Хока открывался чудный вид на залив и на небоскребы Майами, а до места службы он мог добраться за пятнадцать минут. Или еще быстрее, если не было пробок на дамбе, соединявшей Майами-Бич с Майами. Однако, что ни говори, «Эльдорадо» находился за пределами Майами, поэтому майор Уилли Браунли, шеф отдела по расследованию убийств, вызвав как-то раз Хока, велел ему срочно переезжать в город.
— Чем быстрее ты выедешь из «Эльдорадо», тем лучше, — увещевал Хока Браунли. — Майами-Бич по разгулу преступности уступает только Корал Гейблз. Рано или поздно тебе придется вмешаться в какую-нибудь разборку или перестрелку, арестовать какого-нибудь бандита... Тут-то и выяснится, что ты служишь в полиции Майами, а не Майами-Бич. А это значит, что ты действовал на территории, которая не подпадает под нашу юрисдикцию. И тогда мне дадут по шее. Ты не имеешь права проживать в Майами-Бич, Хок.
— "Эльдорадо" — очень спокойное место, майор, — попытался было возразить Хок. — Там живут одни еврейки-пенсионерки.
— И кубинские беженцы, — уточнил Браунли.
— Там осталось всего пять кубинцев, Уилли. Остальных я выселил, — сказал Хок. — Но я согласен с твоим требованием. Я выеду из «Эльдорадо». Сколько времени ты даешь мне на переезд?
— Две недели. У тебя накопилась куча отгулов. Возьми несколько дней, подыщи себе новое жилье и сматывайся на хрен из этого «Эльдорадо». Ты единственный человек в отделе, у которого нет «прописки» в Майами.
— У меня есть «прописка», Уилли. Официально я живу у Билла Хендерсона.
— А на самом деле — в «Эльдорадо».
— Я съеду оттуда через две недели, Уилли. Не волнуйся.
— А я и не волнуюсь. Не съедешь через две недели — я тебя отстраню от работы без сохранения содержания. Будешь сидеть без зарплаты, пока не переселишься в Майами.
После этого разговора прошла уже неделя, а Хок так и не сумел пока подыскать себе бесплатное жилье в Майами — на платное у него просто не было денег. Он сунулся было в несколько майамских отелей, пытаясь подыскать себе работу охранника на тех же условиях, что и в гостинице «Эльдорадо», однако везде нарывался на жесткий отказ. Конечно, Хоку были бы рады в ночлежках, однако так низко он все же еще не пал; более солидным отелям требовались штатные охранники, а внештатному охраннику-полицейскому сдавать за услуги бесплатный номер никто не собирался — зачем действовать себе в убыток, если на этом номере можно зарабатывать по 78 долларов в сутки, а то и больше.
Тогда Хок решил обратиться в агентство, которое подыскивало временных жильцов для тех домовладельцев, которым по той или иной причине нужно было отлучиться из Майами. Если и с агентством ничего не выгорит, решил Хок, то придется снимать комнату в частном доме. Хок уже не мог позволить себе дешевую малогабаритную квартиру — по той простой причине, что дешевыхмалогабаритных квартир в Майами не осталось. Ему в очередной раз пришлось признать, что стерва-адвокат составила блестящий договор для своей клиентки Патси. В этом договоре не было ни одной конкретной цифры. Он лишь гласил о том, что Хок Мозли обязуется своевременно пересылать мисс Патси Мейхью (экс-супруга вернула себе девичью фамилию) половину всех своих заработков. Десять лет назад Хок патрулировал улицы за 8 500 долларов в год. Половины этих денег хватало на то, чтобы жить припеваючи с Бэмби. На четыре с небольшим тысячи баксов Хоку тогда жилось лучше, чем сейчас на 17 000 долларов. Но десять лет назад Хоку даже в самом лучшем сне не могло привидеться, что сержант полиции будет получать 34 000 долларов в год.
Разве мог он такое предвидеть? Правда, немного согревало душу Хоку то обстоятельство, что старшей дочери уже шестнадцать лет, а младшей — четырнадцать. По словам адвоката, с которым Хок консультировался, через два года, когда старшей дочери исполнится восемнадцать, можно будет ходатайствовать перед судом об изменении условий договора. Суд во время разбирательства обязан будет учесть размер заработка Патси (она занимала руководящую должность в таймшерной компании, владевшей рядом отелей в Веро-Бич). Но сейчас, по словам того же адвоката, Хоку даже не стоит рыпаться. Надо стиснуть зубы и выполнять условия столь необдуманно подписанного им договора.