Новые приключения Шэрлока Холмса и доктора Ватсона (фрагмент)

Заякин Виктор

– Ну чё ты разорался, жалкий докторишка, ты кто, ты что ? Ты зон тик!! А зонтик должен стоять в прихожей, а не смотреть на отчёты о моих прежних делах!

Холмс с трудом перетащил ящик поближе к камину и откинул его крышку. Ватсон подобрал откинутую крышку и смутившись, решил во что бы то ни стало смутить хоть одну из пачек, перевязанных красной тесь мой. " Мало ли ",- подумал он,-" в хозяйстве пригодятся, может пошлю в КВН-газету, или в Мурзилку..."

Великий детектив вынимал одну пачку за другой, и невольно шмыгал носом.

– Да, мой дорогой Ватсон, не все они кончились удачей,- сказал он,- но среди них есть несколько прелюбопытнейших головоломок. Вот, например, дело о проломе головы Тарлтона, вот дело "Голубой с карбун кулом", приятный всё-таки был этот Бартовломью, жаль было его сажать, а вот дело "Союз рыжих республик английских",

вот подробный отчёт о кривоногом Приколетти и его ужасной тёще. А это... вот это действи тельно прелестно!

Он сунул руку на самое дно ящика и вытащил баллончик черёмухи. Радостно засопев, Холмс помчался в спальную, прихватив с пола целло фановый пакет. Глаза Ватсона загорелись неправедным огнём. Всё ещё борясь с пожаром, он подошёл к сундуку и запустил в него правую руку. Послышался приятный хруст.

– Да, Ватсон, если хотите, просмотрите бумаги,-послышался из со седней комнаты голос детектива,- но будьте осторожны, там полно мед вежьих капканов...

– Ссс-ссспасибо Х-ххх-ххолмс...

В комнату постучали, а через несколько секунд миссис Хадсон, по привычке открыв её в прыжковом ударе ноги, показалась на пороге с те леграммой а руке. Она прочла её вслух:

"Приезжайте немедленно в Кенгурстон, Пиг-стрит, 131. Лестрейд".

– Что это значит?
– спросил Ватсон.

– Не знаю. Это может значить всё, что угодно, - задумчиво отве тил Холмс, - но мне кажется, что скорее всего это означает, что Лест рейд послал нам телеграмму и просит нас срочно приехать...

– Я всегда говорил, что вы гений, Холмс! Наверняка, телеграмма связана с дракой констебля Хавкинса, видимо, открылись новые детали.

– Какого ещё Хавкинса?

– Как какого? Из утрешней газеты, Холмс! Ну что, едем?

– А! Точно! Да, кэб отвези, плохую я выбрал неделю, чтобы бросить пить тормозную жидкость...

Холмс всыпал в грязный термос слоновью дозу кофе и наполнил его водой из-под крана. "Нужно быть в форме, пригодится...",- подумал он.

Миссис Хадсон наблюдала в окно за спешно выбежавшими постояльцами в грязное окно пока они не скрылись из вида. Убедившись в том, что они ушли, она насколько могла быстро написала записку и отправила мальчика-лакея с ней к своей соседке. Записка гласила:

" Катька!!! Эти два дармоеда наконец-то свалили. Дуй ко мне, от тянемся в полный рост!!

P.S.Захвати пару ящиков "Оболонь" и какого-нибудь более-менее при личного дедка. Жду! Конец третьей главы."

– 4

Подхватив зонтики, стоящие в полной боевой готовности в мусорном бачке у входа, наша парочка вырвалась на улицу, как пробка из бутылки с теплым шампанским. И зря. Потому, что "скрылись из вида" они уже через две-три секунды - вернее, не то, чтобы скрылись ... Дело все в том, что Бейкер-стрит никогда не отличалась шириной, а напротив дома наших почтенных джентльменов вообще не превосходила трех-четырех мет ров. Возможно, она была бы несколько шире, но жильцы дома напротив, уже третий месяц дожидающиеся муниципальную мусорку, заботливо выст роили у подъезда невообразимых размеров баррикаду из сломанной мебе ли, полусгнивших тряпок, старых газет, ведер с помоями и прочего ба рахла. В нее-то наши спринтеры и влетели, "и пучина сия поглотила их в один момент".

Приятно возбужденные раздавшимся в полном соответствии с законом сохранения импульса диким грохотом, жильцы дома напротив активно вы сунули свои заспанные рожи из немытых окон , дабы исследовать новый источник беспокойства. В их глазах теплилась слабая надежда на благо деяния со стороны муниципалитета ... Но, обнаружив внизу, у подъезда, две барахтающиеся в груде органических и неорганических отходов фигу ры и заметив, что дверь дома миссис Хадсон открыта настежь, жильцы понимающе переглянулись и разочарованно скрылись в родных пенатах. Эта трагикомедия, называемая ими "Холмс и Ватсон опять из дому выш ли", повторялась с недавних пор по нескольку раз в день, и начала их потихоньку задалбывать - главным образом, потому, что участковый констебль Скотт, постоянно шляющийся по Бейкер-Стрит, категорически требовал, чтобы все строения на его участке содержались в полном по рядке ( в этом году у него появилось желание выдвинуть Бейкер-Стрит на соискание звания "Победитель капиталистического соревнования"; в мыслях он уже не раз тихо млел от восторга, представляя себя, идущего по средине улицы с красивым значком на груди, вымпелом на спине, по четной грамотой за пазухой и переходящим знаменем

в руках! Денежные выплаты победителям жадным муниципалитетом не предусматривались, но Скотт не настаивал - ему хватало той скромной мзды, которую он ежеме сячно получал от всех наркобаронов и работорговцев родного участка (а их тут была тьма-тьмущая). Бумажным деньгам Скотт не верил, брал иск лючительно в твердой валюте и хранил деньги только в банках (четыре трехлитровые банки он уже заполнил, пятая была на подходе)). Жильцы попробовали было повозмущаться, но блюститель порядка строгим тоном заявил, что, поскольку сия куча жильцами сознательно упорядочена (а, иначе, из дому было просто не выйти), она является с т р о е н и е м, а за строениями нужно ухаживать. Практически это выражалось тем, что после каждого контакта наших героев (или, впрочем, кого-либо другого) с этим шедевром абстрактной архитектуры, всем жильцам приходилось дружно восстанавливать ее первоначальный вид. Надежда на приезд му сорки была слабой - вновь избранный мэр, очень хороший человек и мяс ник в отставке, слыл рачительным хозяином и собственноручно распекал тех, кто, с его точки зрения, "разбазаривал деньги горожан". "Разба зариванием", в его понимании, являлся л ю б о й расход денег из бюд жета города на л ю б ы е нужды - а точнее, его попытка, так как все деньги были этим же мэром украдены, и расходовать было просто нечего. Горожане об этом догадывались, но мэра все равно любили - так спокой ней.

Ватсон, осторожно сняв с собственной грудной клетки чугунную ста нину от сломанной немецкой швейной машинки "Зенгель", аккуратно вы тащил изо рта картофельный очисток и угрюмо произнес:

– Холмс, я вам иногда т а к завидую ...

Холмс, залетевший в недра многостворчатого старого гардероба, энергично спросил:

– А это еще почему, Ватсон ?

С отвращением сплюнув на собственные штаны, Ватсон принялся объ яснять:

– В принципе, даже и не вам, Холмс, а вашей феноменальной интуи ции. Как еще иначе объяснишь тот факт, что последние четыре раза я влетаю как не в зону помоев, так под эту чугунную дрянь, а вы все время в один и тот же гардероб попадаете ?...

В ответ раздался глухой удар, и над крышей гардероба показалось самодовольное лицо великого сыщика в обрамлении фейерверка из опилок, щепок и сломанных досок.

– Вам что, плохо, Холмс?
– с беспокойством спросил доктор.

– Ерунда, Ватсон - это я гордо выпрямился!
– снисходительно объ яснил гений сыскного дела.

– Могли бы выпрямляться в правом углу гардероба - там уже д в е таких дырки есть ...
– недовольно пробурчал Ватсон, сообразив, что вечером Холмс снова начнет косить на жестокую мигрень и снова выжрет все домашние запасы аспирина. "И как ему удается балдеть от аспирина? Великий все-таки человек!" - завистливо подумал Ватсон.

– Да ладно, Бог с ним, с аспирином!
– проницательно заметил Холмс.
– И не вздумайте спрашивать меня, откуда я о нем узнал! В та кие моменты, чтоб вы знали, у вас все на лбу написано.

Ватсон машинально протер лоб и надвинул на глаза шляпу, а Холмс продолжал:

– А что касается гардероба ... Как вы думаете, Ватсон, у кого бу дет больше шансов удачнее выкрутиться при попадании в кучу отбросов: несчастному докторишке, вроде вас, вся ценность которого в его вра чебной печати на рецепте на анальгин, или мне, человеку, который ВСЮ ЖИЗНЬ имеет дело исключительно с отбросами ?
– закончил Холмс и гордо выпрямился еще сильнее. Послышался треск, и Холмс воздвигся над гар деробом, с достоинством неся на своих прямых и местами широких плечах его крышку в виде елизаветинского воротничка.

"Ага, ищейка несчастная, конец твоему анальгиновому терроризму!" - злорадно подумал Ватсон.

"И не надейся, дурачок!" - ласково подумал Холмс. "Пошли лучше домой, почистимся!"

Старые друзья, нежно обнявшись, поднялись назад по лестнице. Дома дым стоял столбом; на полу лежало несколько пустых бутылок, ковер в прихожей был почему-то скатан в рулон, а из гостиной доносилось ка кое-то кряхтенье, перемежаемое счастливыми женскими вздохами. "Все как всегда!" - недовольно подумал Ватсон. Раскатав и уложив на место ковер, они с Холмсом решительно вошли в гостиную. На тахте, поджав ноги, сидели миссис Хадсон и горничная их соседа, профессора по тео ретической ботанике, Катька, на редкость безмозглая дура. А напротив них какой-то перекачанный дедок с длинной, седой бородой самозабвен но демонстрировал могучие мускулы, стоя на стуле в одних семейных трусах.