Новые россы
Шрифт:
— Вас не ударило током потому, что вы были в резиновой лодке, — спокойно поправил его Уваров.
— Тогда скажите мне, батенька, почему не бьет в воде током рыбу и рыбаков? — парировал Левковский. — Нет! Здесь что-то другое, но что именно, ума не приложу!
— Это пока для нас не главный вопрос. Главное сейчас — это наше с вами выживание здесь, — успокоил спорщиков Климович. — Конечно, каждому хочется поскорее вернуться домой, в свое время. Но человек предполагает, а судьба располагает.
— У меня есть предложение по завтрашнему дню, — сказал Уваров. — Мы с Николаем
— И я с вами, — воскликнул Левковский. — И не смотрите на мой возраст. Я на таких высотах бывал, любого молодого за пояс заткну. Из вас из всех я больше всех провел в горах! Это без обсуждений!
Климович с Уваровым с улыбкой переглянулись.
— Павел Иванович, никто и не собирался с вами спорить, — успокоил его Алексей Аркадьевич. — Ваше здоровье в ваших руках. Если вы себя хорошо чувствуете, пожалуйста. А с мотоциклом — это идея хорошая. Одобряю. Кто пойдет во второй группе?
— Хочу поручить это Синякову. Он грамотный офицер, сумеет найти выход из нестандартной ситуации, да и мотоцикл знает. Кстати, это его идея была. Дадим ему радиста и вторую рацию. Радиостанция на бронетранспортере будет базовой. Я уже с Дулевичем этот вопрос обсуждал. Он все проверил, все работает. Запасные батареи на складе имеются, — доложил Уваров.
Хотя по возрасту он был старше Климовича, а по званию они были равны, но как-то так сложилось, что все в лагере, в том числе и современники Уварова, и офицеры-белогвардейцы, не сговариваясь, по общему молчаливому согласию, за лидера приняли именно Климовича. Было в нем что-то такое, чего не было у других. Олегу тоже нравился этот грамотный, рассудительный и мужественный офицер. Имея тяжелое ранение и контузию, Климович не переложил бремя ответственности на других, а все взял на себя. Благодаря именно его умению работать с людьми еще в том, сорок первом тяжелом военном году он сумел так организовать свой полк, что подчиненные полностью доверяли своему командиру и готовы были выполнить любой его приказ. Эта вера в командира сохранялась и сейчас.
День выдался тяжелый, и поэтому командир полка не стал собирать командиров на совещание: пускай люди немного отдохнут. Завтра снова трудный день, будет много работы.
Максим снова остался ночевать у артиллеристов.
— Ну что, Макс, будешь у меня вроде пополнения, а то в первом расчете людей поубивало, не хватает прислуги на орудие, — пошутил Григоров. — Старший сержант Левченко, зачислить Антоненко Максима на довольствие, наводчиком в первое орудие!
— Есть, товарищ лейтенант. Уже зачислил. Будет у нас наводчиком и по совместительству водителем автомобильного тягача. Пущай наши лошадки пока отдохнут, — на шутку Левченко ответил шуткой. — Ты уж не взыщи, брат, если мне под горячую руку попадешься
— Да я с детства по военным городкам и казармам, мне к дисциплине не привыкать, — также шутливо ответил Максим. Затем взял Андрея под руку и отвел в сторонку: — Я сегодня с Оксаной хотел познакомиться…
— Ну и как?
— Познакомился. Но не так, как хотел…
— Не понял?! Объясни!
— Отшила она меня, от ворот поворот дала. У нее кто-то другой, наверное, есть, — расстроенно произнес Макс.
— Да нет у нее никого! Мне Левченко сказал, они как-то с ней по душам разговорились. Одна она осталась. Родители или погибли, или пропали без вести. Это еще там, в нашем времени. А здесь у нее точно никого нет, — успокоил друга Андрей. — Если бы кто-то появился, я бы точно знал. Мне бы мои бойцы сразу доложили. Они все думают, что это у меня с ней отношения, а не у тебя.
— А она что, тебе нравится? — заволновался Максим.
— Нравится. Красивая девушка. Но не настолько, чтобы я голову потерял, как ты, — равнодушно произнес Андрей. — Ты, наверное, к ней не вовремя со своим знакомством подошел, вот конфуз и получился.
— Точно! — Максим ударил себя ладонью по лбу. — Вот башка чугунная! Как раз раненых из второго лагеря привезли, я ей еще помогал их размещать в землянке. И я тут со своим знакомством лезу, ведь занята она была, не до меня ей было. Мне и Янис Людвигович про это говорил.
— Вот видишь, а ты расстроился из-за пустяка, который сам и придумал, — успокоил друга Андрей. — Давай завтра повторим знакомство, но уже пойдем вдвоем, без меня не суйся, а то опять дров наломаешь. Договорились?
— Хоп. Договорились!
— А что ты мне как узбек отвечаешь?
— А это у моего бати и Уварова Олега Васильевича согласие обозначает. Они раньше в Афганистане воевали, вот там разных словечек и набрались.
— Да, я заметил, что они имеют боевой опыт. Так командовать людьми не все смогут, да еще в неизвестной обстановке, — уважительно произнес Андрей.
В это время к ним подошел Синяков:
— Лейтенант Григоров, мне нужен ваш немец. Говорят, он отличный механик.
— Так точно. У него руки золотые. Любую технику разберет и заставит работать, — подтвердил Андрей и, повернувшись к землянке артиллеристов, крикнул: — Ганс, ком цу мир.
Плащпалатка, прикрывавшая вход, откинулась, и оттуда, застегивая на ходу ворот гимнастерки, выскочил Штольке.
— Я, товариш лейтенант.
— О, Ганс! Ты уже по-русски научился говорить!
— Я, я, да. Тишко, Миша, учить мало, мало. Герр официр?
— Ты поймешь, если я тебе говорить буду? — спросил его Синяков.
Немец подтверждающе закивал.
— Завтра мы хотим произвести разведку местности. Но не пешком, а на немецком мотоцикле. Сможешь его разобрать, а потом, когда поднимем на плато, собрать?
— Яволь. Я знать БМВ-Р71. Просто парить репа, — серьезно ответил немец.
Те, кто стоял рядом, прыснули от смеха.
— Проще пареной репы, — сдержавшись, поправил его Григоров. — Не обижайся, Ганс, но чувствую, что научит тебя Тишко еще не тем словечкам!