Новый Альфонс

Евгений Кукаркин

Новый Альфонс

Написана в 2001 г. 2-я редакция. 2003 г.

Уже два дня, мы с Пашкой пьянствуем у меня в коммунальной комнатушке, упиваясь водкой и свободой. Повод весьма серьезный- отслужили в армии и теперь радуемся, что вырвались с этой каторги. И вот на третий день, под вечер одуревшие от спиртного решили встряхнуться.

– А не пойти ли нам...
– Пашка пытается трезво сформулировать мысль, на танцы.

– Заметано...
– уважительно соглашаюсь я - Только давай по

последней и... вперед.

– Ну ее в..., - Пашка грязно ругается, - еще там свалимся, баб распугаем..., но... ты не представляешь... до чего хочется... их потискать. Двинули в наш клуб...

Наш клуб, это "Мраморный" дворец имени Кирова, где почти каждый день выпускают пары мальчики и девочки, находящие удовольствие в ритме и близости партнеров, молодые женщины, ищущие приключений или женихов, и мужчины, страдающие без женщин.

– Потопали...

– Сначала надо прийти в себя... Что там у нас на столе...?

Для страховки, чтобы выглядеть более - менее... прилично, я прямо из банки пью томатный сок, а Пашка отпаивается огуречным рассолом.

– Встряхнулись, - мой друг вытирает рожу кухонным полотенцем и оглядывает себя в зеркало.
– А ничего, думаю... пропустят.

Мы - в большом светлом зале, в котором, на небольшой сцене музыкальный ансамбль наяривает что-то знакомое, и зачумленная толпа молодежи двигается на паркете, более или менее соблюдая такт музыки.

Пашка первый разглядел эту пару.

– Леха, пошли разобьем вон тех. Ты бери светленькую, а я вон ту куколку.

Светленькая, чувствуется, постарше меня. Мне сразу понравились ее длинные светлые волосы, озорные темные глаза и приятная улыбка большого рта. Мы подходим к ним, и Пашка, как галантный кавалер, в поклоне спрашивает:

– Разрешите... вас разбить...?

Мне кажется, им все равно с кем танцевать, хоть с бревном, особенно это выражено на лице у куколки. Ее ничего не выражающие глаза сверлят пол и никак не реагируют на появление нового партнера. Пашка перед ней старается делать какие-то нелепые движения ногами и руками, стремясь победить замедленность пьяного тела. Светловолосая девушка вскинула брови, обратив на меня черноту глаз, и подвинулась, уступая часть площадки.

– Как вас зовут?
– спрашиваю я через некоторое время, стараясь не сбиться с ритма.

– Наташа. А вас?

– Меня... Алексей... Алеша.

– Я вас здесь раньше не видела. Вы в первый раз?

– Как вам сказать... Я до армии здесь бывал часто... Вот... демобилизовался и... первый раз пришёл.

И тут музыка, как назло, прерывается. Я оглядываюсь. Пашка подхватил свою анемичную подружку под руку и тащит в сторону. Вот стервец!

– Только мы вошли во вкус и тут - на тебе... Все кончилось, расстраиваюсь я.

– Ничего. Сейчас у музыкантов перерыв, минут на десять. Пойдемте, подышим свежим воздухом.

Мы

вышли в коридор, где большинство уже дышало этим "свежим" воздухом. Окна были раскрыты настежь, но дым от папирос и сигарет все равно стоял столбом и не очень-то торопился вырваться на улицу.

– Вы не курите?
– спрашивает Наташа.

– Нет.

– А я иногда балуюсь. На работе очень частые перерывы, приходится не отрываться от компании...

Она лезет за пояс, выдергивает пачку "Винстона" и зажигалку, потом умело закуривает сигаретку и демонстративно выпускает вбок струйки дыма.

– Значит только-что отслужили?
– участливо спрашивает девушка.

– Только что... Уже два дня на гражданке.

Она улыбнулась, показав свои красивые зубы.

– Чего смешного-то?

– Я так сразу и подумала. Как увидела вас первый раз, мне показалось, что вы курсант или переодетый военный.

– Вообще-то я бывший сержант. Неужели на моем лице это написано?

– Конечно. На вашем лице еще написано, что вы провели эти два дня с кем-то из друзей, при этом только пили и отсыпались. С вами не было девушек, и вы решили размяться здесь. Так?

Наташа потягивает сигаретку и насмешливо смотрит мне в глаза. Подумаешь... Пашку заметила, да и я проговорился, а она сразу сделала вывод...

– Нет, у меня еще был перерыв, я ходил в военкомат, чтобы меня поставили на учёт.

– Надо же..., этого я не предусмотрела.

Тут началось движение, курильщики и курильщицы потянулись в зал, из которого послышались звуки настраиваемых инструментов. Наташа поспешно выкидывает остатки сигареты в урну и тянет меня за рукав.

– Пошли. Сейчас начнется.

За час танцев я был выжат как лимон. Мокрая от пота рубашка приклеилась к спине, а под штанами было как в парилке. Остатки хмеля уплыли, оставив во рту поганое чувство горечи. Так и хотелось сходить в туалет и напиться холодной воды из-под крана. Наташа выглядела примерно так же, но... на её личике я видел больше удовольствия и улыбку; мало того, она меня за это время ни на кого не променяла. Мы говорили все, что взбредет в голову и, естественно, как истинный мужчина, я старался подавить ее своим армейским интеллектом, рассказывая глупые анекдоты и небывалые истории.

Время подошло к 11 часам. Музыка кончилась, все начали расходиться. Пашка куда-то исчез со своей подружкой, окончательно развязав мне руки.

– Поехали ко мне, - с волнением предложил я Наташе.

Она внимательно посмотрела в мои глаза.

– У тебя дома телефон есть?

– Есть.

– Тогда поехали. Мне телефон нужен, чтобы позвонить моей дочке, предупредить ее...

– Дочке? Сколько же ей лет?

– Восемнадцать.

Я гляжу на нее и не верю. Она поняла мое смятение.