Новый Альфонс
Шрифт:
– Как фильм называется?
– Еще точно не знаю, но наверно - Альфонс.
– Ты какую роль играешь?
– Офицера белой армии.
Маша уже потеряла интерес к моей работе и принялась колдовать над банкой с маринованной капустой.
– А ты знаешь, у меня новость.
Она подняла голову и пытливо смотрит на меня.
– Что-нибудь произошло?
– Да. После того раза..., когда я была здесь, у меня пропали месячные...
– Постой, постой, ты беременна?
– Кажется, да.
Я полностью растерян,
– Машенька, у нас будет ребенок?
– Ну, да.
Я подошел к ней и обнял.
– Это же здорово.
Она бросила консервы и уткнулась мне в грудь.
– Я так тебя ждала...
– Машенька, милая моя...
За столом разговор пошли о дальнейшей нашей жизни. Маша уже думала о свадьбе, ребенке и маме.
– Алеша, тебе надо показаться перед мамой, прийти к нам домой.
– Конечно.
Сам я мучительно думал, как отреагирует Наталья на мое появление в качестве жениха ее дочери.
– Давай договоримся, я подготовлю ее, и ты в воскресение с утра придешь к нам. Вечером у нее театр, только утром и можно её застать.
– Хорошо, Машенька.
Она заботливо подкладывает в мою тарелку маринованную капусту. Я ее машинально ем, и все время мысли крутятся вокруг предстоящей встречи. Мне даже кажется, что к матери Маши у меня больше чувств, чем к ней, но... наверно это только кажется. Моя будущая жена молода, умна, обаятельна, мне очень нравится и она не так состарится через десять лет..., как Наталья. Хотя, о чем я? Боже, как она меня встретит?
Маша пошла еще дальше.
– Я сейчас позвоню маме, - сказала она мне, - и сообщу ей, что остаюсь у тебя на ночь.
Она выскочила в коридор к телефону и долго не возвращалась в комнату. Наконец, довольная появилась передо мной.
– Все в порядке, мама меня поняла. Я остаюсь...
– Как же ты сказала ей обо мне?
– Очень просто, я так и сообщила, что остаюсь на ночь у парня, которого люблю.
– А она?
– Кто, мама? Ну конечно, прочла мне лекцию о моем плохом поведении, но потом... разрешила. Ведь я ей столько о тебе хорошего еще раньше наговорила.
– Это когда же раньше?
– Со дня нашей встречи. Мы с мамой обо всем делимся.
– А у мамы есть кто-нибудь?
– Конечно, есть, правда она никогда о нем уж очень подробно, мне не говорит, но то что есть, и то, что она к нему ходит, я знаю.
– Как же вы тогда делитесь друг с другом, ты обо мне все, а она нет...
– И мама мне все говорит, но только... до определенных рамок приличия. Не будет же она мне перерассказывать постельные сцены. Ее парня зовут, так же как и тебя, Алексей, и он - замечательный актер...
– Маша, а когда мы сыграем свадьбу?
– я спешу сменить тему разговора.
– После того как ты появишься перед мамой, я думаю, сразу же и пойдем на регистрацию во дворец бракосочетания. Там ведь на размышления дают два месяца,
– Хорошо, дорогая. Пойдем сразу.
– Алеша, а сейчас в кровать, правда?
– Обязательно.
Каким я ласковым был в этот раз, описать невозможно. Все хорошее из встреч с бабами, вылилось на Машу. Уже поздно ночью, засыпая у меня на плече, она бубнила:
– Как мне было хорошо. Алешка, я люблю тебя...
Идут последние съемки картины в павильонах Ленфильма. Меня одели в лохмотья, разрисовали кожу и теперь видно, как грязное тело уродуют язвы, еще приходится представлять, что я голодный, оплеванный. Уже все, не только женщины, но и мужчины отвернулись от Альфонса. Он забредает на какое-то кладбище, и случайно приходит к могиле, где на плите выбита надпись на французском: "Любимцу женщин, великому Альфонсу, кавалеру Де Люсаку, от поклонниц. Ты очень рано умер, но остался в наших сердцах". Рядом со мной оказался какой то старый нищий.
– Ты знаешь, кто здесь похоронен?
– спрашиваю я его.
– Знаю. Красавчик, да и только. В позапрошлом году на его похороны пришли все самые видные дамы Парижа. Мне тогда досталось очень много денег...
– От чего он умер?
– Ясно от чего. Переусердствовал малость, не рассчитал своих сил и, говорят, умер в постели, на груди очередной любовницы.
– Господи, почему же не умер я?
– А ты-то причем? Альфонс - это целое искусство. Не всякий мужик потянет это.
Нищий услыхал где-то шум двигателя подъезжающей к кладбищу машины.
– Никак кто-то едет сюда, надо поспешить, вдруг чего-нибудь перепадет.
С этими словами он поспешно заковылял от меня. Я присел на камень.
– Ишь ты, что говорит... Альфонс - это великое искусство. Врешь, старый пень. Это одна из форм существования.
– Стоп, снято, - орет режиссер и плюхается в кресло.
– Кажется, самое тяжелое мы прошли. Поздравляю вас всех с окончанием съемок. Теперь месяц еще на монтаж, озвучивание и там....
Но тут все присутствующие словно сорвались с цепи. Они начали орать, поздравлять друг друга. Я попал в объятья Ираидки. Как она только попала на эти съемки?
– Лешка, поздравляю..., - она смачно поцеловала меня в щеку.
– Давай сегодня встретимся у меня, - зашептала помрежиха в ухо.
– У меня к тебе есть новое предложение, новая главная роль.
– Нет, Ираида Владимировна. Все. Я с кино завязал.
– Вот этого как раз и не будет. После проката этого фильма, ты будешь новой русской звездой, и люди тебе просто не позволят сойти до рядового инженера.
– Этого не будет.
Я попытался выбраться из ее объятий. Мне просто повезло, что кругом было много других девушек и женщин, которые тоже хотели меня поздравить. Ираидка нехотя разжала свои руки, и я попал в другие объятья.