Новый декан
Шрифт:
Именно это в поведении профессора Ласлоу меня и поражало больше всего. Ей было как будто совершенно плевать на Уилли.
Ровно до того момента, пока он не начинал с кем-то общаться, пока она не выходил из ее власти.
Лиам улыбнулся как-то странно.
— И тогда вы, профессор, предположили?..
Лестер кивнул.
— Что это вообще не ее ребенок. И она об это отлично осведомлена. Отсюда и такое отношение.
В это было просто невозможно поверить. Как это — не ее ребенок? Уилли ведь было десять, в таком возрасте уже точно не подсунуть одного ребенка
Или речь шла не о физической подмене?
В голове как будто зазвенел тревожный звоночек.
— Я не знаю, как она добилось этого результата. На самом деле, даже представлять не хочу, — с очевидным трудом выдавил декан. Выходило так, что ему нелегко давался этот разговор. — Но, похоже, ее ярость и злость оказались настолько всеобъемлющими, что она создала для себя мстителя. Сильного, неуловимого, которого как бы и нет. Потому что он всего лишь маленький мальчик, только что вышедший из комы.
Я держалась из последних сил, но все-таки в итоге покатилась со смеху. Ну это ведь было до безумия смешно!
— Уилли? Мститель? — спросила я и снова расхохоталась. — Нет, ну серьезно?
Такая откровенная чушь отказывалась укладываться в моей несчастной голове. Уилли Ласлоу не может никого убить! Он вообще не в состоянии никому причинить вреда!
— Да вы все тут чокнулись, не иначе! Уилли добрейшей души ребенок! Совершенно безобидный!
Молчание стало для меня самым убедительным из возможных ответов. И Лиам Крайтон, и Блэр, и Льюис, Лестер просто глядели на меня и молчали, давая время осознать все до конца. Быть может, права была именно я, быть может, они ошиблись. Все четверо. Разом.
— Уилл далеко не настолько безобиден, как может показаться, — тяжело вздохнул профессор Лестер. — В конце концов, Хизер Милтон он убил по собственной инициативе.
Я не знаю, что тому было виной, усталость или шок, но сознание начало попросту уплывать. До того момента, как тяжелая рука Блэр Сандерс отвесила мне оплеуху.
После оплеухи пришел черед шоколада, который, подозреваю, подруга самым подлым образом отняла у Лиама, а после того, как сладкое я съела, едва чувствуя вкус, Лестер с уговорами и угрозами влил в меня виски. Кому принадлежал виски, оставалось только гадать.
Я давилась, чихала, горло жгло… Но надо сказать, когда от меня все-таки отстали, оказалось, меня немного поступила и одна мысль о том, что Уилли Ласлоу действительно лишил жизни Милтон уже не лишала способности ясно мыслить. Теперь ясно мыслить мне мешал алкоголь.
— Уилли же не мог… Он просто не может… — прошептала я и все-таки позорно разревелась, шмыгая носом как маленькая девочка. Мой мир буквально рушился.
Я настолько любила этого ребенка… А теперь мне говорят, и не ребенок это вовсе — монстр!
— Мог, — тихо обронил профессор Лестер и прижал меня к себе. — И это просто нужно принять.
Как такое вообще можно принять?! И как подобные новости можно еще и «просто» принять?!
Мое возмущение было столь велико, что я начала вырываться из рук Лестера, но мужчина держал крепко, да и сил у него было побольше, чем у меня.
— Валери, если мы не ошиблись в своих выводах, то это существо даже обвинять не в чем. Он создан страстным желанием Эльзы Ласлоу убить обидчиков сына, — произнес Крайтон и его голос звучал будто через толщу воды. — Он создан убивать, это его причина существования. Настоящим чудом стало то, что он научился еще и любить.
Я отупела то ли выпитого, то ли от шока. Перед глазами бледное вечно растерянное лицо Уилли Ласлоу накладывалось на чудовищную морду твари.
— Любить?.. Кого любить? — бездумно переспросила я, вцепившись в руку профессора Лестера. Тот поморщился, однако руки своей не отнял.
На мой вопрос ответил именно Дин Лестер.
— Он любит меня, мисс Сеймур, но больше всего, разумеется, вас. Вчера он изо всех сил сопротивлялся приказу убить вас, хотя это наверняка причиняло ему боль. Он любит с такой искренностью, на какую способен только ребенок, — с горячностью принялся убеждать меня вессексец в том, что и тому черному монстру не чужды чувства и привязанности. — И убийство мисс Милтон, как это ни печально, последствия той самой любви. Уилли просто не умеет пока, выражать ее иначе. Его не учили, с самого своего появления на свет он был в одиночестве и не знает ничего кроме книг и ярости и злобы своей создательницы.
Я не была уверена в том, что действительно знаю, что такое любовь и уж тем более не представляла, какова любовь существа, родившегося из человеческой ненависти. Не хотела я и той любви, которая становится причиной чьей-то смерти. Меня трясло только от одной мысли об убийствах, и так их было слишком много для одного университетского кампуса.
Чудовищно.
— Ребят из Зета Каппа Пси Уилл тоже обожает, — произнес профессор Лестер с той самой теплотой, которая обычно звучала в его голосе, когда мужчина говорил об Уилли. — Он искренен во всех своих чувствах. Вот только, похоже, несвободен в своих поступках.
Для Дина Лестера как будто не изменилось вообще ничего. Он все также был привязан к тому, кого все звали Уилли Ласлоу, и даже то, что это существо не было Уилли и даже человеком не являлось на самом-то деле, для декана никакого значения не имел. И вот это меня действительно поражало.
Я поглядела на Би, среди этого сплошного сумасшествия только она одна и оставалась оплотом здравомыслия. Лицо моей подруги было мрачным как лик статуи богини правосудия, что так любят ставить в зданиях суда.
— Ваши похвалы этому… Уилли, конечно, звучат вдохновляюще, но они не отменяют того, что он убийца. Пусть даже первые два убийства он совершил не по собственному желанию, Хизер Милтон мертва тоже, а это уже целиком и полностью ответственность этого «божка», — напомнила Блэр профессору, который, кажется, решил выступить защитником создания Эльзы Ласоу. — И я как слуга закона не согласна с Лиамом в том, что Уилла не в чем винить. Он убийца. И этого не изменить.
Вердикт был озвучен, простой