Новый дневник грабителя

Кинг Дэнни

Я перемолвился словечком с Грязным Дэном, который провел в кабаке весь вечер, так он вообще не помнит, чтобы Мэл общалась с Китом, хотя видел, как она ненадолго забегала в паб и разговаривала с Норрисом. И это чистая правда. Доказательством тому события, которые произошли после.

Норрис, очевидно, тем вечером подслушал наш разговор на автостоянке. Особенно его впечатлил тот факт, что разряженной в пух и прах Белинде романтический вечер с Олли сегодня не светит. Словно рыцарь в краденых доспехах, он устремился к прекрасной даме и быстренько затащил ее в кабак — дюжина коктейлей

с «Бакарди», гибкие, знаете ли, соломинки… Вполне резонно: если ей нечего делать, и ему нечего делать, отчего бы им не побездельничать вместе? Норрис пригладил патлы, быстренько списал со стены в сортире телефонный номер Белинды и позвонил ей.

— Ищешь Бекса? — интересуется он у Мэл, когда та натыкается на сладкую парочку.

— А что? По-моему, у тебя на коленях хватит места сразу для двух подружек, — отвечает она.

Норрис трясется от смеха, Белинда слегка ерзает на стуле.

— Да нет, ничего. Просто я случайно услышал, куда он собирался сегодня вечером. Подумал, может, тебе интересно.

— И куда же?

— Вообще-то за такие сведения мне кое-что причитается, но будем считать, что я хочу отплатить Бексу за небольшую услугу. Идет? — заговорщицки подмигивает Норрис. Вне всяких сомнений, под «услугой» он имеет в виду мой отказ замолвить за него словечко перед коллегой Мэл, обладательницей кустистых бровей.

— Разве он не прелесть? — воркует Белинда.

— Ты ж моя куколка, хе-хе-хе, — довольно квохчет Норрис.

Я стою возле маленькой дверки и жду, когда стихнут стоны и чертыхания. Раздается щелчок, Олли открывает дверцу со стороны склада.

— Чудная курточка, — хихикаю я. Рукава и задняя часть куртки моего приятеля представляют собой сплошные лохмотья. — У меня тоже такая есть.

— Сигареты принес?

— Дам одну после того, как перепилишь замок, — говорю я и вручаю Олли ножовку.

— Да ну, я не умею. У тебя лучше получится, — убеждает меня он. — Хочешь, бросим монету?

— Интересно, как ты собираешься подбрасывать монету переломанными пальцами?

— Ладно, не бухти.

Я оставляю Олли у ворот, а сам отправляюсь осматривать территорию. Кругом все заперто, никаких признаков присутствия Роланда. Наверное, в первый раз это он отпер для нас дверцу в воротах, однако на том его любезность и закончилась, и он попросту смылся.

Я несколько раз обхожу двор кругом, прежде чем на высоте около шести метров замечаю приоткрытое окно. Разумеется, ни лестницу, ни захватный крюк я сегодня с собой не брал (а хоть бы и взял, Олли непременно сменял бы их на волшебные бобы), потому что Роланд обещал, что все будет открыто. «Заедете, погрузитесь, уедете. Максимум десять минут». В действительности прошло уже почти полчаса, а наш фургон до сих пор стоит снаружи, перед воротами.

Короче, я вижу это окошко прямо возле водосточной трубы, под ним — крепкий широкий подоконник, на который можно встать. В принципе забраться туда нетрудно. Я обхватываю руками трубу, упираюсь ногой в стену, начинаю подтягиваться и…

…чертова труба переламывается на стыке, поток ледяной тухлой воды обрушивается мне в штаны, драные джинсы мгновенно промокают насквозь.

— Мать

твою! — ору я.

Из-за спины почти в ту же секунду выныривает Олли.

— Ты что делаешь?

— А ты как думаешь? Пытаюсь проникнуть на склад.

Олли глядит на обломок водосточной трубы и лыбится.

— Этим путем вряд ли доберешься.

— Слушай, умник, ты замок распилил? — огрызаюсь я, направляя луч фонарика ему в физиономию.

— Он был не заперт, просто дужка опущена, — сообщает Олли, демонстрируя мне замок.

Мы пробуем поддеть ломиками несколько задних дверей. Наконец, удача. Еще разок быстро осматриваемся: Роланда по-прежнему нет, но сигнализация выведена из строя, а значит, он все же с нами — если не во плоти, то в мыслях. Для Олли так даже лучше. Моему товарищу не терпится загрузить фургон и убраться отсюда до того, как Роланд появится и будет ходить за ним по пятам.

Телики довольно большие. «Цифра», диагональ тридцать два дюйма, плоский экран, объемный звук, высокая четкость — только дурак откажется от такого. Эта штука украсит собой любую гостиную и прибавит шика квартире, правда, только до тех пор, пока ты не сунешь вилку в розетку. Тогда-то и выяснится, что по всем каналам показывают сплошь консультантов по интерьеру всяких там кинозвезд, и эти самые консультанты наперебой рассказывают тебе, какое убогое дерьмо представляет собой твое жилище.

Впрочем, меня это не касается. Я лишь посредник, и моя обязанность — вывезти товар из пункта А в пункт X.

— …и он мне втирает: «Пятьдесят фунтов за набор подержанных клюшек? В нем даже пятого номера нет!» А я ему: «Слушай, чемпион, если отойдешь подальше и размахнешься посильнее, то вполне можешь использовать седьмой номер вместо пятого», — трещит Олли, пока мы грузимся.

Начало этой истории я пропустил. Если не ошибаюсь, пару минут назад я интересовался у Олли, как здоровье его крестного, который лежит в больнице. Судя по всему, со здоровьем у старика не очень.

— Этот чудак купил у тебя клюшки?

— Не-а. Пришлось выбросить в канаву.

— Ну и правильно. В канаве этому барахлу самое место.

— Старый жлоб мог оставить мне чего-нибудь поприличнее! — возмущается Олли. — Например, кожаное кресло. Такую вещь я бы толкнул за хорошие деньги.

Внезапно нас ослепляет свет фонаря, и здоровенный детина в форме охранника вопрошает, какого хрена мы тут делаем. Мы застываем на месте.

— Попытаетесь сдернуть, пристрелю, — предупреждает охранник, тушит фонарик и сует в зубы сигарету.

— Ролло, где тебя черти носили? Почему не отвечал на звонки?

— Приспичило в сортир, а мобильник остался на столе. Полчаса, блин, не слезал с толчка. Никогда не ходите в шашлычную на Моулшем-лэйн, ребята, если не хотите узнать, что чувствуют бабы, когда рожают детишек, — советует Роланд, затем уточняет: — Таких мелких, горячих, скользких!

— Пугал унитаз, а, Ролло? — Олли явно веселится над Роландовыми проблемами с кишечником.

— Точно, босс. Из задницы лило так, что не заткнешь. Ладно… — Роланд вдруг делает гигантский шаг в сторону моего приятеля и горой нависает над ним. — Сам-то как?