Новый друг комиссара Фухе
Шрифт:
Дальше все было просто: под алтарем в храме Колли я спрятал свое пресс-папье и "Парабеллум" с запасными обоймами и с помощью принцессы и Джина перебил собравшихся приносить нас в жертву тугов. Потом мы выбрались через потайной ход и взорвали склад наркотиков вместе со всей местной наркомафией.
– А я РРРАСКУСИЛ Абдуллу!
– напомнил Реджинальд на тот случай, если кто-нибудь об этом забыл.
– Совершенно верно, - подтвердил Фухе, - а Джин РАСКУСИЛ Абдуллу. Вот, собственно, и все, - и комиссар
Некоторое время все молчали, переваривая услышанное и пиво.
– А у нас сегодня первая брачная ночь, - напомнил Реджинальд Свамидаме.
– Только я, как ваша, по крайней мере бывшая, хозяйка, - заявила принцесса, - требую себе право первой ночи. С Рамсатью... с Реджинальдом!
– Ну вот, опять началось!
– вздохнул Фухе.
– И что они к тебе, Джин, все так липнут? Может, ты и правда этот... саксаульный маньяк?! А тебе, девочка, - обратился комиссар к Рабиндрагурии, - еще не рано?
– Отчего же?
– ничуть не смутилась принцесса.
– У нас так принято. Кстати, а для вас, комиссар, всегда найдутся танцовщицы...
– Да они тут все помешались!
– пробормотал комиссар.
– Нет уж, спасибо, у меня дома жена есть, и вообще, я устал - спать пойду. Всем приятной ночи - то, что спокойной она не будет, я уже вижу.
– И Фухе удалился в свою комнату.
Но на этом сюрпризы сегодняшнего (или уже вчерашнего?) дня и ночи не кончились. Фухе устало опустился на свою кровать и достал из пачки "Синюю птицу".
Увы, комиссар совсем забыл, что это была сигарета, которую он сам же от души начинил гашишем. После двух затяжек окружающее поплыло перед глазами Фухе, и комиссар стал проваливаться в омут, наполненный сладостными грезами...
...Наутро Фухе проснулся с тяжелой, как с похмелья, головой и, умываясь, попытался припомнить, что с ним происходило вчера ночью после того, как он закурил этот чертов гашиш. Вспоминалось с трудом, и комиссар никак не мог понять, что из всего этого было реальностью, а что - плодом его подстегнутой гашишем фантазии.
В самый разгар мучительных воспоминаний к Фухе в комнату ввалился изрядно помятый Реджинальд с упаковкой баночного пива в зубах. Комиссар тут же вскрыл несколько банок, и они стали вспоминать вместе, потому что у тигра также наблюдались провалы в памяти.
– Сначала, помню, пришли эти... танцовщицы. В чем мать родила. Две или три... Нет, все-таки, кажется, две... А потом... Ой, вспомнить стыдно...
– А меня пррринцесса тоже чем-то таким напоила... Что до сих поррр вррремя от вррремени перрред глазами двоится... Пррринцессу помню... Или то не пррринцесса была? Вот танцовщиц точно помню! Тррри... нет, четыррре... или пять... И Свамидаму...
– А у меня так вообще... женщины, женщины перед глазами... и все голые... одна вроде тоже принцесса была... а одна
– Может, твоя?.. Или это все глюки были? Не пойму...
Приятели еще долго пили пиво, но так и не смогли разобраться, что из вчерашнего происходило на самом деле, а что было плодом их разгоряченного воображения.
– И что я теперь жене скажу?
– сетовал Фухе.
– А что ты ей обычно в таких случаях говоррришь?
– поинтересовался Реджинальд.
– В каких - "в таких"?
– передразнил тигра комиссар.
– Обычно я на ночь гашиш не курю и с принцессами, а тем более - с тигрицами - не сплю! Хотя это все, наверное, глюки были! Проклятый гашиш!
– А в... дррругих случаях что говоррришь?
– продолжал допытываться тигр.
– В других?.. Ничего.
– Вот и сейчас ничего не говоррри.
В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и в нее заглянули принцесса и Свамидама.
– Спасибо, ребята, за вчерашнее, - сказали они хором.
– Что б мы без вас делали?
– И обе, хитро улыбнувшись, исчезли за дверью.
Для Фухе и Реджинальда так и осталось загадкой, на что намекали дамы: на вчерашнюю бурную ночь, или на почти чудесное спасение из лап тугов и наркомафии?..
Провожали комиссара все немногочисленные уцелевшие обитатели дворца. Местная полиция уже успела разобрать завал и увезти все трупы; протоколы были подписаны, акты оформлены, принцесса вступила в законное право наследования (Фухе тактично умолчал, кем на самом деле были покойные родители принцессы). Рабиндрагурия на прощанье подарила Фухе небольшой мешочек, туго набитый рубинами и изумрудами. Отказываться комиссар не стал. Это было не в его привычках.
Молодая чета тигров осталась жить во дворце - но уже на воле - и Фухе сильно подозревал, что от такого обилия женщин Джину скоро прийдется туго.
– Приезжай, если надумаешь, - попрощался комиссар с тигром.
– Мы с тобой хорошо сработались!
– Ловлю на слове, - осклабился тигр.
– В случае чего - пррриеду!
(Похоже, Реджинальд тоже подумал о возможных "саксаульных" проблемах.)
Последние поклоны и слова прощания, последний поцелуй принцессы - и вот уже поезд уносит комиссара обратно в Дели.
– ...Эй, Фухе, зайди-ка ко мне в кабинет!
– послышался в трубке голос Акселя Конга.
Через две минуты комиссар уже стоял по стойке "смирно" в кабинете заместителя начальника управления поголовной полиции.
– Тут твой полосатый приятель из Индии, маньяк этот сексуальный, телеграмму прислал, - рокотал, возвышаясь над своим столом и поигрывая гантелей, Конг.
– Хочет приехать. Да еще с женой - надо понимать, такой же полосатой. Там у него сексуальные проблемы!
– хохотнул Аксель.