Новый друг комиссара Фухе
Шрифт:
– Правильно, правильно, покурите, комиссар, да побольше, - захихикал Мумак Сингх.
– Тогда и вообще ничего не почувствуете! Ну ладно, пора мне, а то главная жрица ждать не любит. До скорого, комиссар!
– и по коридору забухали удаляющиеся шаги.
Фухе остался один. Докурив одну сигарету, он, немного поразмыслив, последовал совету своего тюремщика и достал следующую.
Из камеры Фухе в совершенно бессознательном состоянии вынесли Мумак Сингх и Рамакришна. Комиссар лишь вяло шевелился и бормотал что-то невразумительное, вроде: "Мама мыла Раму,
– Ну вот, и вязать не надо, - заключил пребывавший в благодушном настроении после выкуренной сигареты с гашишем Мумак Сингх.
– Зато тащить всю дорогу прийдется, - мрачно возразил Рамакришна, которому гашиша не досталось.
– Харя Кришны!
– подал голос Фухе.
– Ну и харя!..
Комиссара действительно пришлось нести почти всю дорогу, поскольку на ногах он стоял плохо, а идти отказывался наотрез. Тем не менее, без четверти двенадцать Фухе был доставлен в храм и на веревке спущен в потайной жертвенный зал.
Рабиндрагурия - на удивление стройная черноволосая девушка с широко распахнутыми от ужаса глазами - была уже здесь. Она не была связана - в зале находилось десятка два крепких полуголых мужчин, и бежать девушке было совершенно некуда. Когда из люка в потолке выпал Фухе, принцесса невольно вскрикнула.
– Господин комиссар?! Что они с вами сделали?! Накачали наркотиками?! Изверги! Палачи! Теперь мы погибли!
(Рабиндрагурия узнала великого комиссара по фотографиям, которые давно собирала.)
– Я сам-м-м н-н-накачалс-с-ся!
– с трудом выговорил Фухе и вновь отключился.
Тут глухо застучали барабаны, выбивая какой-то первобытно-жуткий, засасывающий ритм, участники обряда расселись по своим местам и затянули загробными голосами:
Кали-и-и, Кали-ма-а,
Кали-и-и, Кали-ма-а!..
– Калин-ка-а, малин-ка-а, - попытался Фухе включиться в общий хор, но комиссар все время сбивался с такта и потому вскоре бросил это занятие.
– Кого первого кончать сегодня будем?
– спросил один из хористов у другого, очевидно, более осведомленного, не прекращая при этом петь.
– Мужика, - авторитетно заявил другой приверженец Кали, также не переставая петь.
– Который комиссар. Он тут тугов искал, это нас то есть, а заодно наркотики. Нашел, однако. И нас, и наркотики - вишь, как обдолбился!
– А принцессу жалко, - вмешался третий туг.
– Теперь уж поздно жалеть. Если сюда попала - выход один...
Неожиданно в зале в одно мгновение наступила тишина, и никто так и не понял, откуда появилась одетая в серебро и чернь женщина с широким кривым ножом в руке.
– Главная жрица!
– пояснил новичкам всезнающий туг.
– Мама!
– вскрикнула Рабиндрагурия.
– Твою мать!..
– пробормотал Фухе.
– Теперь твоя мать - великая
– просветила Рабиндрагурию женщина.
– Скоро ты предстанешь перед ней.
– И ты меня зарежешь, мама?!
– все еще не веря, всхлипнула принцесса.
– Всенепременно, доченька! А ты как хотела? Но сначала мой помощник Мумак Сингх зарежет вот этого дядю. Ты не бойся, дяде не будет больно - он "под кайфом". И тебя я тоже не больно зарежу...
Рабиндрагурия заплакала.
– Кали слезам не верит!
– наставительно изрекла главная жрица.
Тем временем Мумак Сингх подтащил вяло передвигавшего ноги комиссара к алтарю, располагавшемуся перед статуей богини Кали, и взял протянутый ему главной жрицей ритуальный нож. Обернувшись, Мумак Сингх обнаружил, что Фухе стоит на четвереньках над алтарем, обхватив его руками, и, похоже, собирается блевать.
– Обдолбился, скотина, - проворчал помощник главной жрицы.
– Убей его поскорее, пока он алтарь... тово... не осквернил, посоветовала ему жрица.
Мумак Сингх наклонился над комиссаром и схватил его за шиворот.
– Ты готов к смерти?
– спросил палач.
– А ты?
– в свою очередь осведомился Фухе совершенно нормальным, и к тому же весьма злорадным голосом.
– Я?! А мне зачем?
– не понял Мумак Сингх.
– А вот зачем, - охотно пояснил комиссар - и в руке его мелькнуло пресс-папье. Хрясь!
– и голова Мумак Сингха очень красиво разлетелась на куски.
– Я же говорил - после моего удара не выживешь, - несколько запоздало заметил Фухе. В другой его руке уже был "Парабеллум".
– Джин, сюда!!!
– что было сил заорал комиссар.
– Принцесса - ко мне за спину! Вот тебе нож этого придурка - в случае чего отмахаешься. Пистолеты заряжать умеешь? Ну и отлично. Джин, Шива тебя побери, где ты шляешься?!! Сейчас мы без тебя всех их перебьем!
– Убейте их!!!
– закричала пришедшая в себя главная жрица.
– Как бы пробуйте!
– злорадно ответил Фухе.
К Фухе и принцессе со всех сторон бросились туги, на ходу доставая ножи, кастеты, велосипедные цепи, нунчаки, горлышки от бутылок и индейские томагавки; к счастью, огнестрельного оружия у врагов не было.
Фухе хладнокровно разрядил в нападающих всю обойму "Парабеллума", быстро передал пистолет принцессе на перезарядку, а сам тут же ударом пресс-папье проломил голову подбежавшего к нему туга с монтировкой в руках.
– Это вам не англичане с их войсками и пушками, - заметил комиссар, успокаивая еще одного слишком наглого туга.
– Вы еще моего пресс-папье не нюхали!
Тут в дальнем конце зала раздался торжествующий рык, и во все стороны полетели откушенные руки и ноги.
– Я здесь, комиссаррр!
– ревел Реджинальд, вгрызаясь в тела в ужасе вопящих тугов.
– За ррродину! За свободу! Тьфу, какой гнусный тип попался! За Ферррдинанда Фухе! За пррринцессу! Что, это опять ты? Я же тебя только что съел! А, это был твой брррат! Ну тогда отпррравляйся вслед за ним!..