Новый год на шестерых

Перкис Саша

В квартире было тихо и от этой тишины – как-то пусто. Иван со вздохом подпёр спиной дверь и включил свет в коридоре. Взгляд выхватил брошенные в разные стороны Серёгины кроссовки, чуть подальше вишнёвым пятном алела куртка, шарф вползал в приоткрытую дверь спальни.

– Мальчик-с-пальчик бля… – пробормотал Иван, глупо улыбаясь.

Он быстро скинул с себя верхнюю одежду и вошёл в комнату. Даже не вошёл, а вплыл окрылённый надеждой.

Серёжа сидел на кровати, уткнув лицо в ладони. На нём была яркая обновка с зайцем, увидев которую, Иван тут

же подцепил пальцем розовую кучу с кровати и натянул свой парный свитер поверх футболки. Бесшумно подойдя слева, он погладил своего зайку по волосам, затем намотал толстую гладкую прядь тёмных волос на пальцы и оттянул его голову назад. Серёга отнял лицо от рук, подаваясь назад, и тут же обнял Ванины бёдра, прижавшись к нему.

– Мне нравится, продолжай, – немного сипло сказал тот.

– Дурак!

Ваня сел рядом, собираясь с мыслями, чтобы начать разговор. Он чувствовал тепло, исходящее от любимого тела рядом, и понимал, что не в силах его от себя отпустить, потерять.

– Вань, – Серёжа первым нарушил тишину, слегка привалившись к его плечу. – Вааань… – потёрся о челюсть и подбородок щекой, носом, приник губами. Иван приобнял его одной рукой, а тот заговорил тихо, хрипло, почти шёпотом, куда-то ему в ключицу. – Я не могу надолго оставаться в маленьком городе, Вань… Мне тут совсем тесно, и я не чувствую жизнь, себя, понимаешь?

Иван напрягся, охваченный тяжёлым, дурным предчувствием, а Серёга вплёл свои пальцы в его и продолжал:

– Мне с тобой очень хорошо, но этого мало. Не хватает простора, – он помолчал, подбирая слова. – В большом городе можно потеряться, что ли…

Серёга смотрел на Ваню с мольбой в глазах, словно просил услышать, понять, простить его выкрутасы и ссоры, льнул к его сильному плечу, и у того внутри отлегло и потеплело.

– Жар-птица моя, Серёжа, – ладонями, высвободив руки, провёл по скулам, утопил пальцы в волосах, а сам взглядом огладил ровный нос, резные линии губ, густую тень ресниц на полуопущенных веках. – У меня в сердце потеряйся?

В ответ парень прыснул от смеха, одновременно тронутый его словами и застигнутый врасплох их глубоким романтическим смыслом, заскользил руками по его открытым запястьям.

– Ванечка, там просторно?

– Просторно, – пообещал он, сладко целуя его в губы после долгого ожидания.

– В штанах у тебя совсем просторно почему-то, – захохотал Серёга, повалив Ваню на спину и пытаясь влезть сверху. – Нам же не прямо сейчас ехать за твоим братом?

– М-м, – Ваня отрицательно помотал головой, притянул к себе Серёгу и потянулся к его губам, но тот взбрыкнул, чуть отстранился и выпалил:

– Ну пороть-то будешь?! Ты обещааал, – он потёрся своим лицом о Ванино, словно игривый кот, выгнул спину, приятной тяжестью налив живот и пах, а в следующую секунду оказался на лопатках.

Ваня целовал настойчиво, влажно, одной рукой оглаживая рёбра прямо под милым зайцем на груди.

– Ремнём? – выдохнул он, прервав поцелуй, чтобы сорвать с Серёги свитер вместе с майкой.

– Ремнём, – подтвердил

тот, в тайне не смея надеяться на такую щедрость, и вцепился длинными пальцами в свободную полоску жёсткой дублёной кожи, выдергивая её из петель на джинсах своего любовника.

Ваня смотрел в его горящие глаза, на его влажную закушенную нижнюю губу, ласково очерченные мягким светом лампы ключицы, позволяя Серёге освободить ремень. В трусах распирало, каждое случайное прикосновение отдавалось звоном в яйцах, и он, казалось, готов был сделать всё, что хочет этот вертлявый зад.

Серёжа отложил ремень и дёрнул края Ваниного свитера, когда тот наклонился, чтобы поцеловать его. Свитер полетел на пол, ладони заскользили по разгорячённой коже, губы впивались до боли.

– Джинсы, – напомнил Серёжа. – Я сегодня так… плохо себя вёл, – выдохнул в ухо вместе со стоном, потому что Ваня расстегнул молнию и сдёрнул его джинсы, жарко ведя пальцами вниз по бёдрам и сжимая сочные половинки.

Серёжа плыл, подрагивал в его руках, дышал тяжело, с влажными всхлипами, и Ваня не мог оторваться от его губ, привычно разминая и пощипывая полукружия. Но тот вдруг вывернулся и вмиг оказался в коленно-локтевой.

– Вааанечка… – гортанно протянул он, чуть повернув голову.

Иван поднял с постели ремень, не сводя глаз с разрумянившегося Серёгиного зада с чёрной полоской кружева, спускающейся от поясницы в промежность. Он взмахнул ремнём, со свистом рассекая воздух рядом с Серёгиным бедром, прикидывая силу удара. Тот вздрогнул и сдавленно простонал. Рёбра ходили ходуном, он дрожал и подставлялся.

Ваня помедлил ещё секунду, облизывая взглядом напряжённые линии спины, и ремень выскользнул из пальцев. Протянув руку, Ваня ласково коснулся кожи на правой ягодице. От прикосновения Серёга снова вздрогнул, но, уловив ощущение, завертел головой и со стоном досады повалился на кровать.

– Ну прости… – вздохнул Иван, наклоняясь вслед за ним и целуя Серёгин живот. – Не могу я…

– Ммм… – тот сглотнул. – Всё нормально, Вань. Но мне просто пиздец хочется.

– Будет, Серёж, – твёрдо пообещал Иван. – Но сейчас такой неудачный момент…

– Нет, вот сейчас как раз очень удачный, – возразил тот, иронично вскинув брови и глядя на него поверх согнутого колена, и начал натягивать джинсы назад.

Иван с сожалением проводил взглядом исчезнувший под грубой тканью бугорок в чёрном кружеве и пристроился головой рядом со звякнувшей молнией.

– Так себе помирились, да? – усмехнулся он. – Особенно если учитывать, что у нас часа полтора на то, чтобы собраться и в ночь выехать в Москву…

– Чего?! – вскинулся Серёга. – И когда ты мне собирался сказать?! – он спрыгнул с кровати и заметался по комнате. – Чёрт! Я в Москву еду, а у меня даже… хуй небрит! А волосы! – он обернулся в поисках несуществующего зеркала и выбежал из комнаты.

Иван беззвучно засмеялся ему вслед. "Цаца столичная!"

– Мои любимые джинсы в стирке!!! – истерично завопил Серёга из коридора.