Новый Год - страшная сказка!
Шрифт:
Как у них тут все запущено, однако… Я, астральное тело, слезла с каталки и пошла к моргу. По всем обстоятельствам я должна была хромать, если одна нога туго забинтована, а на другой сапог с высоченным каблуком. Но я передвигалась с грацией лебедя из «Лебединого озера».
— А ты, красавица, далеко собралась? — и передо мной с руками на боках нерушимой стеной встала Сима.
— Пойду, поищу санитара…
— И зачем он тебе?
— Ну, может, если его поторопить, то он отвезет меня наверх…, а там реанимация и все дела…
— Ага, как же… Пошли, я тебе покажу санитара…
Сима схватила меня за руку и ловко протиснулась сквозь дверь морга, а потом рывком протащила
Я, наивная, думала, что морг это комната где трупы лежат. Ага… За дверью с многообещающей надписью был длинный темный коридор со множеством дверей. Одна из них была плохо прикрыта, оттуда пробивался яркий лучик света, и было слышно, что там работает телевизор. Шел мой любимый новогодний фильм с Мягковым и Барбарой Брыльской. Лучше бы я осталась дома с мамой, смотрела бы кино, и чего меня понесло на эту вечеринку?
В искусственном свете Сима стала совершенно невидимой, но я по прежнему чувствовала ее руку, и она уверенно тащила меня за собой, туда к свету и цивилизации. Посреди комнаты стоял накрытый стол с вполне приличной домашней закуской. У стола диван. А на нем в обнимку спят два мужика в грязно-белых халатах.
— Выбирай, который тут твой?
— Но он не мой! И нет его здесь…
— Как нет? Погодь, значит, он у Михалыча… больше негде.
И Сима протащила меня за собой за маленькую неприметную дверь в углу комнаты. Там в крохотном и крайне запущенном помещении бывшего туалета стоял ОН — самогонный аппарат. Шедевр конструкторской мысли, объединяющий в себе электрическую плитку, скороварку и венец творения человечества — змеевик. По стеклянной трубочке змеевика, вокруг трубочки с паром, бежала холодная вода из крана и вытекала в канализационную трубу, а сам Его Величество САМОГОН медленно капал в банку из-под огурцов. В углу бывшего туалета в обнимку с большим алюминиевым бидоном с бражкой, лежал мой санитар.
— Судя по всему, в палату я уже не попаду…
— А ты попробуй его разбудить. А я посмотрю, может, получится?
Я попыталась потрясти санитара за плечо, рука прошла сквозь тело и стала чесаться… Тут из-за труб вылез мужик в белом халате, со свернутой на бок головой и веревкой на шее. И авторитетно заявил:
— Раньше, чем через час, не проснется!
— Чего ж ты, Михалыч, допустил в своем доме подобное безобразие? — выступила Сима.
— Молчи, женщина! Ты ничего не понимаешь в празднике… И вообще, ПРОЧЬ ИЗ МОЕГО ДОМА! — Меня и Симу подхватил теплый ветер с явным ароматом самогона и резко выдул нас из бывшего туалета и из приветливой комнаты отдыха, а по телевизору незабвенный Мягков плясал на морозе, приговаривая: «Надо меньше пить, надо меньше пить…»
— Ну!? И дальше куда? До нового года времени еще полно. — Мрачно поинтересовалась Сима.
Мы стояли…, или висели? Нет, все же стояли, посреди коридора и я судорожно пыталась сообразить: а действительно дальше-то что делать? В плату я самостоятельно ну никак не попаду, с реанимацией — облом. Вот и встретила новый год с одноклассниками…
— Сима, проводи меня к Доктору, может он чего посоветует?
— Да чего он может… Ладно, пошли, развлечемся… — И она неспешно, с грацией воздушного шарика, поплыла вглубь помещения морга.
— Сима, а кто такой этот… Михалыч?
— Он раньше санитаром был, тут в морге. Словил белочку, и повесился в туалете, ну, где мы были… Потом, как освоился, стал безобразить, то унитаз засорится, то раковина расколется, то кран сорвет, а уж зеркала больше суток там никогда не висели… А когда этот гад всю плитку отбил, туалет заколотили.
Доктор обнаружился уже в самом помещении морга. Посреди комнаты на металлическом столе лежал обнаженный труп, девушка-готка могла бы быть красивой, но еще при жизни разукрасила себя под труп, шикарные черные волосы (мне бы такие), черные ногти, черные губы, черная обводка глаз, блестящая нержавейка пирсинга, и презрительная усмешка над всеми живыми существами. На бедре тату в виде колючей проволоки привязывающей к нему кровоточащую розу. Страшная, но все же красивая.
— Вот чего людям не живется! Молодая, здоровая… детишек бы могла народить. А так, прах к праху.
— А что с ней?
— Передоз, — привычно ответила Сима.
Прямо над трупом в позе лотоса сидел Доктор.
— Сима, чего это он?
— Готовится. Ты нормально говори, чего шепчешься? Он сейчас все равно тебя не слышит. Проверено.
— А что он собирается делать?
— А это у него хобби такое… Он все пытается, понимаешь, труп какой оживить и в него вселиться.
— А зачем?
— Ну как же… Наш Добрый Доктор, мы его так называем, потому как имени своего он не помнит. У нас почти все свои имена сразу забывают, и остальное, все, что личное, тоже забывают… Я вот помню, что Сима, а кем была раньше, какая фамилия или отчество — как отрезало. Вот про других, что появились тут после меня, знаю и помню. А про себя все забыла…
— А Доктор?
— Доктор… он раньше в этой же больнице работал, вроде как хирургом. Так и умер на рабочем месте. Как раз на какой-то новый год. Его коллеги приняли на грудь, а у нас в это время аншлаг, сама понимаешь. Он и стоял за операционным столом, пока его удар не хватил. И главное, медсестре сказал, что просто обморок от переутомления, и чтоб она домой шла к мужу и детям, а ему потом хуже стало. Другая смена его и будить не стала, все же бесчувственные были, а когда хватились, то уже поздно. И с тех пор все пытается обратно в тело вернуться, хоть в какое. Все рвался кого-то найти… На все операции ходит, чтоб, значит, квалификацию не терять. Все норовит коллегам подсказывать, да напоминать, а они его не слышат. Вот ему и обидно…
— А что он может им подсказать?
— Ну как же… Он же может сам внутрь пациента заглянуть, все своими глазами увидеть, без всякого рентгена. О, смотри….
Добрый Доктор повернулся в воздухе головой вниз, и словно нырнул в … труп. Тело девушки дернулось, улыбка сменилась гримасой страдания и все…
— Счас вылезет…. Опять у него ничего не получилось, — прокомментировала телодвижения трупа Сима.
Пирсинг на брови чуть зашевелился и из тела выполз грустный-грустный Доктор, вздохнул и уставился на татуировку.
— Вам не нравятся розы?
— Нет, я люблю розы, но не кровавые.
— А я всякие, только не желтые.
— Это зря желтый это самый яркий, оптимистичный цвет. Первым из цветов новорожденный начинает различать именно желтый, это я тебе как имеющий высшее медицинское говорю. Желтый, обычно, вызывает чувство радости, легкости, тепла. На знаменитой йеллоувой субмарине Битлы сражались с силами зла. Но в большом количестве он становится назойливым, и способен раздражать так же, как зачастую раздражает непрерывно радующийся человек. Желтый стимулирует мозговые процессы, но, к сожалению, не только положительные. Недаром древние греки приписывали холерический темперамент переизбытку в организме желтой желчи. Также считалось, что именно этот цвет способен вызывать эпилептические припадки, поэтому его часто связывали с безумием, а сумашедшие дома называли «желтыми».