Новый Год - страшная сказка!
Шрифт:
Что со мной? Глаза закрываются, нет сил держать их открытыми. А кто я? Хороший вопрос. Я … ну, в общем, помню. Лена, 25 лет, планктон офисный, обыкновенный, не замужем, детей нет, живу с мамой. А почему я здесь? В ответ на все эти вопросы стала болеть голова. Ой, как же больно…
Сегодня ж новый год! Мой любимый праздник 31 декабря 200… года. Вроде и выпила немного, а вот таблеточки «для настроения» я явно зря проглотила. Мансур, дурак, сказал, что от них весело будет. Да, весело было, пока я головой не приложилась, это уже когда мы с горки катались. А потом ничего не помню… Как
Маменька моя меня запилит. Она у меня преподаватель, да еще в пединституте, да еще литературы. Рехнуться можно от ее правильности! Странно как я вообще у нее отпочковалась, похоже от какого-то святого духа. Насколько святого, история умалчивает… Но она, вспоминая о ком-то, даже не вытирала крупных как градины слез.
Тут то, на чем я лежала, пришло в движение, головокружение даже с закрытыми глазами, усилилось, и я невольно застонала.
— Ну что, болезная, пришла в себя?
Открыла глаза. Лучше бы я этого не делала. Надо мной нависала огромная РОЖА. Толстые щеки, маленькие глазки, почти полное отсутствие волос и щербатый, улыбающийся рот.
— Вы кто?
— Конь в пальто…
— А пальто где?
— У-у-у, как тебя приложило-то… Санитар я.
— А куда вы меня везете?
— В морг.
— Как уже?
— Да не пугайся…. в палату я тебя везу, в другой корпус. Вот сейчас вниз ни лифте спустимся и мимо морга, во вторую травму, а там тебе еще один укольчик сделают и баиньки… Новый год, конечно, пропустишь, ну да ничего страшного, чай не последний…
Пока я зачарованно слушала санитара и мужественно пыталась бороться со слабостью, головокружением и болью в голове и вообще во всем теле, мы уже добрались до лифта и добрая тетечка с веселыми глазами и запахом конька открыла, а потом и закрыла его двери. Сервис… ядрены пассатижи.
Лифт уехал, и мы оказались в почти полной темноте, но санитара это не смутило, и он широкой походкой быстро повез каталку куда-то в темноту гулкого коридора. Каталка грохотала, где-то впереди светила слабая лампочка, а под потолком вились грязные трубы. И тут тишину прорезал дикий вой мобильного… Санитар резко тормознулся и откопал в кармане заходящийся в истошном вопле телефон:
— Ну что еще? Я работаю… Вот отвезу девушку в травму и приду… Как перегревается? Да вы что? Хочешь испортить продукт? Там же сейчас все нафиг взорвется…
Санитар замолчал, слушая невнятное бормотание трубки, судя по его расстроенной физиономии, дела «продукта» были плохи.
— Слышь… — А это уже мне. — Ты как себя чувствуешь?
— Вроде пока не помираю…
— Этто хорошо… Полежишь немножко в коридоре? Я скоро… мне тут надо… срочно…
— А сумочка моя где?
— Вот. Вот твоя сумочка… Держи…
Он движением фокусника откуда-то снизу достал сумочку и сунул ее мне в руки, быстро развернул каталку и почти побежал по коридору в обратном направлении. Меня замутило еще сильнее…
— Поставлю каталку сюда, я буквально на две минуты, температуру выставлю и… А ты мертвецов не боишься?
— А чего их бояться? Все плохое у них уже позади, а что?
— Ничего страшного, просто многие темноты боятся… Я побежал, скоро буду…
И санитар скрылся за дверью с надписью
«Ничего, главное, чтобы действительно в морг не отвезли…»
Скрюченными от страха пальцами, на ощупь достала из сумочки фляжку. Хорошо, что мой нынешний бойфренд до нашей новогодней вечеринки так и не доехал, и поэтому отдать ему подарок я не успела. Дарить пустую фляжку вроде как не правильно, это типа пустого кошелька, и потому я наполнила емкость коньяком 25-летней выдержки из домашнего бара, презент от студентов. Вот сейчас он мне и пригодится. Главное, чтобы обратно не полез.
Коньяк обжег рот и теплой волной полетел вниз. Желудок обиженно заворочался… Еще бы, его же толком не кормили, пить я пила, а вот с закуской было туго, ее почему-то берегли до новогоднего застолья. Ну и ладно, если пить я еще могла, то сомневаюсь, что еда не полезла бы обратно. Но «николашка» бы сейчас не помешал: лимончик, кофеек, сахарок, меня всегда это бодрило. Да где ж его взять?
Тусклая лампочка вдалеке мигнула и погасла. Темнота и тишина, а рядом дверь в морг. Мама дорогая, роди меня обратно, причем срочно!
Темнота обволокла меня и начала сладко убаюкивать, и тут в гулком коридоре послышались тяжелые шаги… Кто-то шел по коридору… Найти в сумочке мобильный и включить. Да будет свет! Шаги стихли. Я до рези в глазах попыталась рассмотреть, кто же там сюда идет? Ничего не видно. Мобильник жалобно пиликнул и погас… Опять тишина и ШАГИ… Жду, закусив от страха губу… жду… жду… все, терпеть нет сил. Еще раз нажимаю на кнопку. В круге света мобильника стоит огромный черный котище, вот кто тут жирует на казенных харчах. Мы играем с ним в гляделки, и я проигрываю с разгромным счетом 5:0. Мобильник еще раз пиликает и сообщает, что батарея разряжена полностью, и он умывает руки. Темнота…
Кот ушел, и я опять одна. Может санитара позвать?
Для лечения расшалившихся нервишек опять вливаю в себя коньячку, эх, хорошо пошел…
Не успела я на ощупь закрутить крышечку флажки как в коридоре появился тусклый свет и из стены вылезла полупрозрачная полноватая тетка, в драном больничном халате, волокущая за руку молодого парня в косухе и кожаных штанах с окровавленным лицом. Все! Больше никаких колес! И с выпивкой тоже пора завязывать, а то вместо травмы попаду в психушку с белочкой.
— Сима, ты опять промахнулась… Ой, тут кто-то есть!
— Ну и что, нас все равно никто не видит и не слышит. А морг должен быть где-то рядом… оттуда холодом веет, я чую. Ты читать еще умеешь? Посмотри, что на тех дверях написано?
Всю мою жизнь моя мама говорила мне: не лезь не в свое дело! Но горбатого могила исправит. Показываю на дверь морга, за которой скрылся санитар и вежливо поясняю:
— Морг вот тут…
— Ой, Сима, она нас слышит!
— Да не может такого быть… Хотя, может она медиум? Эй ты, жертва ДТП, ты что нас слышишь?