Новый Король Галактики
Шрифт:
Площадь словно умерла. Драконы пропали, свет башен иссяк, золото лат расходящихся в строгом порядке легионеров потускнело. Первые утренние птицы расправляли крылья высоко в светлеющем небе, их пение соединялось с плеском волн о камни Рагоны и с ударами весел молчаливых гребцов. Утро наступало обычным и красивым, принося прохладу с каплями росы и успокоение разгоряченным сердцам и душам.
Внутренний Круг пел тихую молитву. Четверка старших Хранителей поклонилась погруженному в думы Герцогу и удалилась, не поднимая глаз.
Они чувствовали себя ослабленными, как после месячного поста, чередуемого
Потом появились служители, которые подняли мертвые тела Избранных, положили их на покрытые дорогой тканью носилки и понесли к западному берегу Рагоны, чтобы предать океану. Литу оставили, чтобы затем с особым почтением погрузить в святилище самого нижнего яруса Рагоны.
Закончив молитву, монахи Внутреннего Круга тоже исчезли, пятясь.
Герцог стоял один на безмолвной голой Площади, возвышающейся над Рагоной, и смотрел на восток, окрашенный в багряные тона. Кружева перистых облаков покрывались позолотой, а океан мерцал красным, зеленым и голубым. Герцог не видел торжества зари — он был погружен в себя.
Лита была красива, словно живая. Ее голова склонилась набок, так, что волосы закрывали роковую рану, а колени были чуть подогнуты — ступы упирались в углубления камня, одна рука безжизненно лежала на граните, выделяясь белизной на темном фоне, другая касалась груди… Не прерывая размышлений, Герцог подошел к жертвенному сооружению и сел рядом с девушкой, не глядя на нее.
— Вот и все… — медленно прошептал он. Сегодня этот человек тоже стал сильнее; испытав недостижимый до сих пор транс, проникнув в тайники своего "я", до которых ранее был не в силах добраться, овладев новой для себя жизненной силой, он во многом изменился, что-то словно осветило его изнутри и продолжало освещать и сейчас, утраивая и без того развитую способность предвидения. Но, может быть и поэтому, он напрасно старался найти в своей душе следы удовлетворения — там все явственнее различались лишь горечь чего-то незавершенного и опустошение.
Звон солдатских сандалий о гранит площади не обратил на себя внимания Герцога. Кто-то приблизился к нему со спины и стоял, ничего не говоря. Герцог поднял голову и удивленно вздрогнул.
— Ты? — взгляд австрантийца смерил Сергея с головы до ног.
Сергей молча кивнул, игнорируя Герцога и приближаясь к Лите.
— Я знал, что ты придешь, человек, — задумчиво произнес Герцог, — Я чувствовал. Ты опоздал — твоей плотской мечты больше нет…
Сергей кинул на него быстрый презрительный взгляд, но не ответил. Он согнулся над камнем, аккуратно поднимая девушку на руки. Расправляя свой плащ, Герцог поднялся.
— Я не могу отдать ее тебе, человек! — печально произнес он, — Но сам ты можешь уйти — она заслужила прощение для вас обоих.
Сергей, уже прижимая к себе возлюбленную, с некоторым
— Ты не слышал меня. Горе помутило твой разум, человек, — непонятно зачем, Герцог создал материальный меч и держал его в руках, разглядывая лезвие, — Я не могу отдать тебе ее тело! — повторил он.
— Зачем оно тебе? — удивился землянин, — Ты заставил ее страдать, ты уничтожил ее семью, погубил ее друзей, наконец, ты убил ее, и тебе все еще мало?!
— Тебе никогда не понять! — в голосе Герцога была снисходительность и печаль, — Человеческое существо — ничто в этой Вечности. Я дал Лите больше, чем можешь дать ты. Она свободна. Плоть ее останется здесь.
Заглянув в печальные глаза демона, Сергей пожал плечами.
— Ты не можешь мне помешать!
— Что? — Герцог удивленно окинул землянина взглядом.
Только сейчас думы совсем оставили австрантийца. В нем появились сомнения, как тогда, в святилище, когда Сергея унесли на корабль. Только сейчас Герцог почувствовал, что причина непонятной до этого момента тревоги может стоять перед ним в образе землянина.
— Ты ведь человек? — спросил он.
— Больше, чем ты!
— Тогда, почему ты думаешь, что уйдешь?
— Хочешь проверить? — отвращение Сергея обратило на себя внимание Герцога, и тот был удивлен.
— Уйди с дороги, — продолжил Сергей, поворачиваясь к Герцогу спиной и делая первый шаг от камня.
— Ты знаешь, с кем говоришь? — медленно, но спокойно поинтересовался Герцог.
— Знаю. Знаю лучше, чем ты сам знаешь это. Ты — отвратительное порождение Императоров, ты — Носитель белой линии. Ты — Цевел!
Лицо Герцога изменилось.
— Что?! — не веря своим ушам, Герцог машинально поднял меч и швырнул его в землянина. Сергей уничтожил клинок в воздухе.
— Ты не можешь мне помешать, — повторил землянин, едва повернув голову.
— Почему ты назвал меня Цевелом?!
— Я ухожу, Герцог.
Герцог шагнул к нему, пошатнулся и вдруг закричал, сжав руками голову:
— Этого не может быть!!!
Сергей поднялся в воздух, прижимая к себе спящую в летаргии красавицу. Не обращая больше на Герцога внимания, он раздумывал, как дважды изменить воплощение любимой, и какое место своей реальности показать ей первым.
— Ну, нет!!! — Герцог собрал все силы и швырнул в землянина, пока еще имевшего материальную оболочку, бурю ионизирующих лучей, которые, к удивлению и испугу австрантийца, не причинили Сергею и его ноше никакого вреда.
— Не уходи так! — закричал Герцог, — Ты должен мне сказать…
Переходя в Корону, Сергей увидел слабые колебания энергии в той области, где только что находился. Эта энергия стремилась удержать его, заблокировать путь во вселенную.
Герцог тратил все свои силы — он создал такой ураган, какого еще не знал космос над Рагоной — но даже не подозревал, что сражается только с самим собой. Уходя, Сергей нанес врагу последний эмоциональный удар — он проник в сознание к Герцогу и дал понять, что есть сейчас он сам. И он показал ему то, что было Литой — живую искру жизни, которая теперь действительно была свободна, которая двигалась в волнах энергии Короны туда, где ее ждало счастливое будущее.