Новый Король Галактики

Фрумкин Сергей Аркадьевич

Неожиданно для Сергея, Герцог вздрогнул, оглядывая потолок.

В дверь постучали. Повинуясь взмаху холеной руки, тяжелые створки раскрылись, впуская двух стариков, облаченных в черные хламиды с вышитым на спинах знаком Короны. Старики осторожно, на носках, приблизились к стулу. Их глаза смотрели в пол, но головы держались высоко. Старики обладали едва ли не такой же статностью, как сам Герцог.

— Повелитель, все готово, — тихо произнес один из них.

— Ты составил гороскоп, Икверд? — спросил Герцог.

— Да, повелитель.

— Что там?

— Тьма примет дары.

Герцог тяжело усмехнулся — он чувствовал, что эти дары будут последними — но эту

усмешку видел только Сергей, она была внутри Герцога, лицо которого не дрогнуло.

— Где Избранные?

На вопрос ответил второй старик, таким же мягким шепотом.

— Они готовы, повелитель. Мы сделали все, что нужно…

— Ночь будет звездной… — задумчиво произнес Герцог.

Хранители стояли, чуть склонив головы в знак почтения.

— Аргалк, — Герцог обратил взгляд на второго старика, — Скажи, ты ничего не чувствуешь?

Аргалк закрыл глаза и сделал широкий жест руками, Сергей удивился, видя, как биотоки рук старика соприкасаются с энергией космоса, подчиненной Короне. Старик задумался.

— Ответь, — попросил Герцог.

— Воздух полон грозой, повелитель. В нем повисла Сила. Это хороший знак.

— Сила… Помнишь ли ты, Аргалк, еще один день, когда столько Силы спускалось над Рагоной?

— Нет, повелитель. Это будет Великая Ночь.

— Хорошо, Аргалк.

— Позволь спросить, повелитель, — произнес Икверд.

— Говори.

— Готов ли главный дар?

— Она готова. Чаша Цветка взяла ее силы, а кошмары Ночи не сломили воли.

— Она сильнее многих мужчин храма, — восхищенно прошептал Аргалк.

— Это потому, что в ней не умерла надежда. Она надеялась.

— На что, повелитель?

Герцог промолчал, но его глаза поднялись к потолку, где ощущалась странная энергия.

— Времена переплелись, Хранители. Будущее слилось с настоящим.

— Пришельцы оставили нас, — напомнил Икверд.

— Да, но с ними была Сила. Я знаю, что говорю. Они заключили сделку с кем-то более могучим, чем мы. С тем, кто сильнее Тьмы. Они изменили Закон… Они похитили сосуд с Тайным Знанием… Австрант ждут катастрофы!

Старики задумчиво закивали головами.

— Идите! — Герцог поднялся на ноги, — Мы принесем дары, когда три звезды Запада сойдутся в одну и поднимут волны океана. Смертные увидят ночь Торжества!

Старики вышли. Прошагав к окну, Герцог прислушался к своим ощущениям. Его предчувствия боролись с логикой. Оглядевшись, он взял с полки стеклянный шар и ловко уронил его. Шар закружился в воздухе и повис, не касаясь пола. Герцог опять огляделся.

— Воздух пропитан Силой! — задумчиво прошептал австрантиец.

Сергею показалось, что Герцог видит его — ему стало не по себе и он оставил комнату, перенеся внимание на крыши храмов, где в алтарях загорались первые огни. Стеклянный шар упал на пол, расколовшись надвое…

Рагона имела площадь, чуть большую ста километров, но вид острова создавал впечатление, которого нельзя было забыть. С берега материка остров напоминал древний замок, загадочно вздымающийся над зеленой волной океана, почти на самом горизонте, хмурый, неприступный, угловатый. Его образовывала сплошная гранитная порода — Рагона была одной большой глыбой гранита, высоко поднявшейся над водой не только или даже совсем не по нелепой игре стихии. Все плоскости Рагоны были гладкими и ровными, горизонтальные — идеально горизонтальны, вертикальные — строго вертикальны. На них ничего не росло, только камень правильных угловатых форм и храмы, воздвигнутые людьми, но такие же темные и суровые, как и сами камни.

В самом центре острова стояло древнее приземистое строение, под

которым открывался вход в лабиринт Вечного Города. Храм Трех Миров, построенный рядом с ним и затмевающий его своими титаническими размерами, был едва ли не таким же древним. Древней была и правильная окружность стены, охватывающей храмы.

Быть может, такой же древней, как Вечный Город, была и Площадь Единства Стихий — ровная, четырехугольная плоскость, самая высокая на Рагоне, находящаяся за стеной и открытая с берега материка. Эта плоскость была расчерчена ровными бороздами, залитыми белой, синей, красной и черной краской, образующими странный магический рисунок, образ которого менялся в зависимости от того, с какого угла площади смотреть — с северного, южного, западного или восточного. В каждом образе угадывалось некое мифическое существо, взгляд которого был обращен к центру квадрата, где всеми четырьмя цветами обозначался Жертвенный Круг, на котором стояло каменное сооружение с углублением в форме человеческого тела. Такие же круги, только меньших размеров, занимаемые четырехугольными каменными пьедесталами, размещались по Внутреннему Кругу, вписанному в квадрат Площади. Был еще и Внешний Круг — описанная окружность квадрата, где размещались осветительные башни, похожие на маяки. Кто построил Площадь, и зачем он сделал это, никто не знал. Люди, жившие на берегу материка, боялись этого места больше, чем самого Герцога и его легионеров. Тут производилась главная церемония праздника Тьмы — приношение даров, самый жестокий и самый изощренный ритуал культа. Несмотря на панический страх, люди поклонялись Тьме и не могли пропустить ни одного страшного торжества.

Когда желтое солнце Австранта опустилось на границе между зелеными холмами берега на западе и золотисто-красной линией океана, от материка оторвалась целая флотилия больших и маленьких лодок, занимаемых крестьянами и богатыми горожанами, приехавшими поклониться Герцогу и посмотреть на ритуал.

Ступить на остров могли и осмеливались только избранные — несколько тысяч знатных вельмож Великого Герцогства — остальные оставались в лодках, которых к сумеркам стало столько, что военные гондолы знати с трудом прокладывали себе путь.

Отраженные зеркалами, похожие на маленькие солнца, пылающие шары на башнях ярко освещали пока еще пустую Площадь.

Золотой легион выстроился перед башнями Внешнего Круга — часть света падала на сверкающие позолотой латы легионеров и на их обнаженные клинки и наконечники копий. С воды, из лодок, люди видели высоко над головой яркую линию Площади, тонкие пики башен и ровную цепь легионеров, стоявших ниже плоскости Площади во Внешнем Круге. Закаленные в боях "золотые демоны" внушали людям уважение и благоговение. Прибывшие вельможи поднимались на вершину Рагоны по широким гранитным ступеням, идущим от воды, где останавливались перед цепью легионеров и становились на колени на уложенных тканями плитах — они получили право видеть церемонию с близкого расстояния, но никто из них не смел шагнуть за Внешний круг — это позволялось только Посвященным и Избранным.

За два австрантийских часа до полуночи над Рагоной разнеслись звуки музыки, настолько красивой, что люди затаили дыхание. Музыка исходила откуда-то из глубин острова.

Постепенно ее тон понижался, переходя к самым низким нотам.

Когда раскаты мелодии напомнили тональность грома во время грозы, за стеной храмов появилась длинная процессия. Она двигалась в полной темноте, без факелов, так, что люди в лодках видели лишь темные тени, взбирающиеся по ступеням к Площади.

Неожиданно музыка оборвалась на самой низкой ноте.