Новый Макиавелли
Шрифт:
Ситуация заметно усложняется, если ваш соперник имеет привычку в день перетасовки обзванивать обойденных и выражать соболезнования: дескать, ума не приложу, почему вас уволили. Подтекст понятен: вы вернетесь в правительство, как только я стану премьером. В горькую минуту на такие посулы ведутся даже самые здравомыслящие люди. Гордон всегда требовал слова по поводу того или иного назначения — а после утверждал, что с ним не посоветовались. Стоит ли говорить, что труднее всего уравновесить было этих двоих — Гордона и Тони? В 2005 году, едва закончилась выборная кампания (а с ней и «любовь на высшем уровне»), Гордонова команда, по нашим подозрениям, выдала СМИ предварительный список членов нового правительства, который Тони уже показывал Гордону. Узнав позднее, что Тони в этом списке кое-что поменял, Гордон пришел в ярость. Пытаясь вернуть былую недолгую гармонию в отношениях, Тони предложил Гордону список должностей. Гордон отказался, а газеты написали, что с ним «не посоветовались».
Уильям Хейг, будучи лидером консерваторов, высказался в том смысле, что в делах перетасовок Блэру следовало бы проявлять
134
Имеется в виду перетасовка 1962 года, когда премьер-министр Гарольд Макмиллан, пытаясь восстановить доверие избирателей к консерваторам, разом отправил в отставку восемь членов своего кабинета, в т.ч. министра финансов Селвина Ллойда.
По мнению комментаторов, министров следует подольше держать в их министерствах, а не менять местами — тогда они и опыта наберутся, и реформы до конца доведут. В большинстве случаев это справедливо — конечно, если речь не идет о министрах, которым из политических соображений надо находиться в правительстве; впрочем, ущерб от их действий можно минимизировать посредством перетасовок. На деле выходит, что продолжительность пребывания среднестатистического министра в Министерстве не слишком отличается от таковой у среднестатистического руководителя крупной корпорации. Случается, министров увольняют из-за скандалов; приходится искать им замену, причем быстро. В таких ситуациях смещаются и другие министры, к скандалу непричастные. Мини-перетасовки обычно связаны с уходом в отставку. Если так, действовать надо оперативно, то есть производить замену в течение нескольких часов — иными словами, демонстрировать жизнеспособность правительства.
Неожиданный уход в отставку почти всегда является результатом скандала; впрочем, причиной бывает и непосильная нагрузка на работе. В марте 2002 года к Тони явилась Эстель Моррис и сообщила, что должность министра образования ей не по силам. Тони уговорил ее остаться. Тем не менее откровенность Эстель произвела впечатление, ведь политики редко страдают недостатком самоуверенности. В октябре Эстель вернулась к теме — сказала, что действительно хочет уйти с должности, и предложила поменять ее местами с Дэвидом Милибандом, который был ее замом. Саму Эстель вполне устраивала должность младшего министра. Тони дал ей возможность еще раз все тщательно взвесить. Решение осталось неизменным, и министром образования был назначен Чарльз Кларк. Вывод: раз уж министр лишился уверенности в своих силах, не во власти премьера ему эту уверенность возвратить.
Не обходится и без эксцессов. Так, в 2004 году Дэвид Бланкетт, тогдашний министр внутренних дел, сильно запутавшийся с электронными паспортами, боролся за продолжение своей политической карьеры. Первые тревожные звоночки послышались ближе к ленчу. К Тони явился Эндрю Тёрнбулл и сообщил, что Алан Бадц, ведший расследование по делу о паспортах, раскопал нечто неожиданное. Сам Дэвид вошел к Тони через черный ход и взмолился о «последнем шансе». Тони дал ему время, Дэвид поспешил на запланированное совещание специального комитета. Увы, председатель объявил об отставке Дэвида и закрыл совещание. Новости показывали по телеканалу «Скай». Дэвиду ничего не оставалось, кроме как вернуться в Номер 10 и подать в отставку.
Всех уволенных министров Тони приглашал к себе — для обсуждения, чем еще они могут быть ему полезны. Делал он это с целью смягчить последствия удара и обнадежить — но, увы, не чувствовал меры. Уволенному казалось, что Тони припас для него судьбоносную роль, что только и ждет согласия. Даже Чарльз Кеннеди попался на эту удочку. Тони позвонил ему, выразил соболезнования в связи с отставкой (Чарльз был лидером либеральных демократов) и сказал, что имеет на него виды. Чарльз некоторое время звонил мне, но вскоре понял, что за словами Тони о «видах» конкретной работы не стояло. Перед каждой повторной встречей Тони с уволенными им министрами нам приходилось скрести по сусекам — не найдется ли местечка члена какой-нибудь специальной комиссии или дипломатического представителя. Впрочем, секретарь Кабинета наших уловок не жаловал, ни персонала,
Когда о перетасовках начинают писать СМИ, премьер оказывается в положении, вполне подходящем под определение «уловка-22» [135] . Ибо прогнозы насчет перестановок в правительстве — один из самых легких способов заполнить газетную полосу; легче писать только о компьютерных разработках да о секретных службах. В обоих случаях журналисты совершенно уверены: ни единая написанная ими строчка не будет ни подтверждена, ни опровергнута, а значит, не предстанет не соответствующей действительности. Можно выдвигать самые безумные гипотезы и не сомневаться: Номера 10 хватит лишь на заявление «Мы не комментируем сообщения о перестановках в правительстве». Если же Номер 10 вздумает отрицать написанное, журналисты станут выдвигать гипотезу за гипотезой, пока по молчанию не поймут: эта — правильная. Неудивительно, что они дают волю воображению, когда же перетасовка происходит в действительности и шаги премьер-министра оказываются вовсе не те, что предрекали журналисты, они просто заявляют—мол, премьер предпринял контрперетасовку. Ошибочность предсказания у них объясняется тем, что «в последнюю минуту премьер был вынужден внести изменения». А что премьер и в мыслях не имел расклада, предложенного СМИ, что все шаги планировались месяцами, к делу совершенно не относится. Убеждать журналистов, что они были не правы, — занятие неблагодарное. Таким образом, состряпанная СМИ история становится реальностью, а реальность — ложью. Мудрого премьера домыслы прессы не волнуют — все равно он, а не пресса, всегда выходит победителем. Куда полезнее сосредоточиться на сути дела — тогда, если новое правительство окажется успешным, премьер как раз и будет смеяться последним.
135
Название романа Джозефа Хеллера, в США стало нарицательным, обозначает абсурдную, безвыходную ситуацию. В романе упоминается правительственное постановление, согласно которому всякий, кто называет себя сумасшедшим с целью освободиться от военной обязанности, на самом деле не сумасшедший, т.к. подобное заявление явно говорит о здравомыслии.
В таком же переплете премьер оказывается, когда производит изменения в органах управления. Мы дважды пытались расчленить МВД с целью создать Министерство юстиции; кое-чего добиться удалось лишь с третьей попытки. В первый раз мы планировали разделить МВД на два органа — один пусть занимается криминалом, другой — всем остальным. О наших замыслах пронюхал Дэвид Бланкетт — и сделал их достоянием прессы. Во второй раз мы предложили переместить суды в ведомство МВД, и Дэвид Бланкетт поддержал идею. В июне 2001 года мы пригласили на Даунинг-стрит четырех старших судей, которые встретили наше начинание в штыки, аргумент же привели следующий: подобные действия поставят под сомнение их независимость от департамента, ответственного также за другие правоприменения. И не важно, что система действует во многих демократических странах. В 2005 году мы наконец встряхнули закоснелое
Казначейство, вотчину лорда-канцлера — и что же? Пресса не замедлила назвать наши действия непродуманными, а Палата лордов провалила-таки часть реформы. Мы снова столкнулись с «поправкой-22». Обсуждать запланированную реформу с министерствами — значит рисковать утечкой информации в оппозицию, в результате чего последняя получает шанс сплотиться и не дать реформе ходу. Преподнести реформу как сюрприз — значит прочесть и выслушать обвинения в «сырости» деталей. Таким образом, лучший образ действий для мудрого министра — сконцентрироваться на сути реформ, ибо они планируются на долгий срок, а неблагоприятные отзывы о «неосмотрительности» промелькнут в газетах — и забудутся.
Часто говорят о скрытых издержках реформ органов управления; замечание совершенно справедливо. Поэтому браться за такие реформы нужно лишь при уверенности, что затраты окупятся сторицей. Поразительно, сколько времени требуется Министерству на обдумывание своего нового названия или разработку фирменного бланка и сколько ресурсов обычно задействуется на слияние двух разных культур и шкал заработной платы. Наглядный пример — слияние нами Министерства сельского хозяйства, рыбоводства и пищевой промышленности с Министерством окружающей среды в новый орган — Министерство окружающей среды, пищевых продуктов и сельского хозяйства [136] . Зарплаты в исходных министерствах были вдвое ниже зарплат в полученном Министерстве — вот и аргумент против каких бы то ни было изменений. А изменения порой необходимы. Не существует единственно правильного рецепта разделения задач правительства. В свое время нам не удалось слить департаменты по делам Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса в один департамент по конституционным делам. Мудрый премьер берется за подобные рационализаторские проекты, находясь в зените — да и то с оглядкой на националистические партии с их особыми заявлениями, даром что отдельные госсекретари от такого слияния не надорвутся.
136
DEFRA — Department of Environment, Food and Rural Affairs (англ.).