"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Вот мы и подошли к сути.
– Разумеется, вы читаете газеты и знаете, о чем я говорил в Петрограде на съезде Фронтового Братства. Думаю, что вы знакомы с идеей Освобождения или хотя бы слышали о ней. Уверен также, что нас ждет широкая общественная дискуссия о принципах и плане Освобождения. Попробую все же очертить вкратце основные тезисы этой идеи. – Я внутренне усмехнулся, сообщив: – Какой я мечтаю видеть Россию? Я мечтаю видеть общество социального и научного прогресса, общество солидарной поддержки и взаимопомощи, общество всеобщего равенства перед законом и всеобщих возможностей, общество справедливости, общество равных прав для мужчин и женщин, общество всеобщего избирательного права и общество, уверенно идущее по пути всеобщего благоденствия. Освобождение – это идея и план достижения этой мечты.
Жаль, что некому в этом времени оценить мою историческую
– Благо всего народа и каждого члена общества – вот наша цель. Вся наша империя для народа, вся империя служит народу, но и каждый из нас служит народу и служит империи. Все усилия общественного и экономического развития должны идти на конечное повышение благосостояния общества. Все действия, идущие вразрез с общественным благом, должны быть ограничены и пресекаться. Все силы государства должны быть направлены на мобилизацию общественных сил, финансовых, сырьевых, энергетических, трудовых, образовательных и прочих ресурсов на благо общества в целом и благо грядущих поколений. Государство проводит свою политику в этом направлении, не ограничивая себя идеологическими рамками и конкретными методами. Это общие принципы. Конкретный же план будет обсуждаться всем обществом, в него будут постоянно вноситься поправки и дополнения в зависимости от ситуации и этапа развития нашего общества. Будет образована комиссия по созданию Конституции Российской империи. Позднее будет созвана Конституционная ассамблея для согласования окончательного текста Конституции и представления ее на Высочайшее утверждение. Для учета в деле Освобождения всех хороших идей и предложений я образую Общественный Совет Освобождения при императоре, куда войдут лучшие умы и самые авторитетные люди Российской империи, представители научной элиты, представители всех слоев нашего общества.
В зале по-прежнему кроме стрекота кинокамер ни звука. Даже казаки Конвоя так и замерли, ошалело сжимая пустые чарки в руках. Я же пру вперед, словно паровоз на всех парах. Быстрее, быстрее, водка греется!
– Еще один сложный вопрос – это аграрный вопрос. Вопрос земли, земельного передела и вопрос развития сельского хозяйства в целом. Нужно признать, что вопрос не только назрел, но уже и перезрел. И если его не решить в рамках солидарных взаимных уступок и программы государственной помощи, то этот вопрос превратится не просто в проблему, а в причину беспощадной гражданской войны. В империи растет рождаемость и растет население. Империя больше не может позволить наличие в частных руках огромных земельных участков, которые не используются для непосредственного аграрного производства. И я хочу уверить всех тех, кто не хочет уступать, в том, что если мы не договоримся сейчас, то они могут начинать прощаться не только со своим имуществом, но и со своими жизнями, потому что гражданская война не пощадит никого. Только взаимные уступки, только шаг навстречу могут разрешить имеющиеся противоречия. Посему я созываю на июнь сего года Всероссийский съезд аграриев, который должен будет выработать общие принципы земельной реформы и целевого использования земель в стране во имя блага каждого человека.
Нечволодов вскоре как раз должен собрать всех крупных землевладельцев и разъяснить им порядок компенсации и прочие перспективы. А также заслушать там силовых министров с данными о расследовании заговоров и информацией об угрозе социалистической революции, при которой все их добро просто национализируют. Пусть подумают, что им лучше – синица от императора или красный петух на месте их имений. И, разумеется, нужно следить за этой братией, а то перспектива словить бомбу меня как-то не прельщает. Хорошо бы провести пару показательных процессов с особо непонятливыми и упрямыми. Этих жирных котов нужно приводить в чувство. Захотят активно включиться в другие сферы экономики – молодцы, промотают компенсацию – их проблема. Заупрямятся – стройкам Освобождения нужны дармовые рабочие руки, а правительству нужны деньги от продажи конфискованного имущества. Каждому по делам его, не так ли?
Следующий номер нашей программы.
– В этом зале нет ни одного блюда и ни одного напитка, который не был бы произведен в России. Нет не произведенного в России ни одного аршина ткани и ни одной пуговицы на тех, кто вас сегодня принимает. Точно такой же должна быть политика государства в вопросе размещения заказов на поставку того или иного материала, продукта или машины. Разумеется, правительство должно всячески стимулировать перенос производств на территорию России, открытие собственных производств и способствовать
Народ зашумел, как мне показалось, слегка ошалело. Ничего, освоятся с новыми концепциями очень быстро.
– И я хочу провозгласить тост за новую жизнь и новую Россию!
Зазвенел хрусталь, застучали рюмки, загомонили за столами.
– Как-то это не похоже на уведомление о предстоящем прорыве плотины.
Я обернулся к Сандро и шепнул в ответ:
– Директор плотины решил сначала сделать рекламу будущей пользы от устройства на плотине электростанции, а потом уж всем миром бросимся спасать ее от разрушения.
Великий князь пожал плечами.
– Тебе виднее. Смотри только, чтобы народный энтузиазм не разрушил плотину раньше. Ты играешь с огнем. И многие тебе этого выступления никогда не простят.
– Что ж, на войне как на войне, мой дорогой военный министр.
Москва. Дом правительства Российской империи.
15 (28) марта 1917 года
Следующие два дня я провел в инспекционных поездках, посещая с Высочайшим визитом полки, расквартированные в Москве, военные и кадетские училища. Пить с общей массой не пил (не считая обычной рюмки на банкете с начальством), но сказал и обещал многое. Не столько обещал что-то персонально, сколько продолжал линию, заявленную на собрании в Георгиевском зале. Но сказано было мной лично, и Высочайше подтвержден был курс на Освобождение. В общем, два сумасшедших дня по укреплению личной власти и профилактике мятежей были позади. Доклады служб безопасности подтверждали, что в настоящий момент нет серьезной опасности участия войск и училищ в новой столице в возможном мятеже. Обещания и плюшки розданы, сомнительные кадры сняты со своих должностей и отправлены на фронт (часто с повышением), их места заняли офицеры новой волны, прошедшие фронт и участвовавшие в подавлении мятежа против моего величества.
И теперь я мог перевести дух и потратить полчаса царского времени на простое созерцание. А вид на город и Кремль отсюда открывался просто потрясающий. И если на сам город я мог посмотреть и с кремлевской стены или даже с любой из башен крепости, то вот на Кремль так можно было взглянуть лишь отсюда. Разумеется, если не считать церковных колоколен, коих в округе было предостаточно.
Было что-то эпичное в этой сцене. Конечно, я не мог не исполнить свою прихоть, и вот теперь я сидел в кресле на каменной балюстраде и глядел на Москву. За моей спиной стоял Нечволодов и ждал моего слова. Не хватало только шпаги, воткнутой между плитами в качестве стрелки солнечных часов, и аналогия была бы полной.
Впрочем, в отличие от классической сцены, дело все же происходило не летом, вокруг меня на этой крыше, как и по всей Москве, лежал снег. Хотя голубое небо и яркое солнце все же намекали, что весна уже близко и близится время перемен. Легкий ветерок лишь слегка холодил кожу лица, и нахождение на крыше Дома Пашкова не доставляло мне особых неудобств.
Разумеется, посвящать премьера в мотивы своего сидения на крыше я не стал. Это сугубо мое, маленькая частица той жизни, которой уже нет и не будет. Впрочем, я устроил в Москве куда больший переполох, чем свита Воланда, но это и понятно. Пусть абсолютного могущества у меня поменьше, но вот потрясений я устроил куда больше.
Газеты бесновались, на площадях и в парках собирались возбужденные толпы, великосветские круги бурлили, рабочие митинговали, крестьяне устраивали стихийные сходки, землевладельцы настороженно рассматривали приглашения на совещание в Совет Министров, гадая о том, какой еще пакости ждать от нового царя и нового правительства.
В общем, мнения в обществе разделились диаметрально: от возбужденного восторга до глухой ненависти. Курлов даже докладывал о начинающих зреть заговорах, но пока все было на уровне общих разговоров и многозначительных намеков.