"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
И вот в воротах Кремля появилась фигура, одетая так же, как и солдаты, выстроившиеся на площади, и ведущая под уздцы белой масти высокого жеребца.
– Государь! Государь!
Толпа заволновалась. Тут многие разглядели, что император крестится, надевает островерхий головной убор, затем сажает на коня мальчика и вслед за этим сам поднимается в седло за его спиной. По команде казаки Собственного Его Императорского Величества Конвоя поднялись в седла, и их лошади двинулись по кругу, разъехавшись на два потока и охватывая
Под звуки марша император на белом коне выехал на площадь перед застывшим строем. Навстречу ему выехал офицер и отдал честь. В момент остановки коня государя оркестр оборвал игру, полыхнули вспышки фотографов, а командир громко доложил:
– Ваше императорское величество! По вашему приказу, отдельный московский военно-общественный отряд Корпуса патриотов для Высочайшего смотра построен! Командующий Корпуса патриотов флигель-адъютант вашего императорского величества полковник Дроздовский!
Я отнял ладонь от обреза шлема и принял от полковника Дроздовского строевую записку. Передав ее находящемуся слева и чуть сзади Сандро, я развернул коня в сторону выстроившихся солдат полка и зычно прокричал:
– Здорово, орлы!
– Здрав-желав-ваш-импер-вел-во!
Ну, не эталон, но вполне себе слаженно ответили, кстати. Стараясь сохранять невозмутимость (хотя бесята в душе так и плясали, ибо зрелище, я вам скажу, вышло совершенно фантасмагорическим), я оглядел строй, одетый в шинели с «разговорами» и в «богатырки», более привычные для меня под наименованием «буденовки». Только вместо звезд на них красовался двуглавый имперский орел и кокарда.
Когда мне несколько дней назад промежду прочим сообщили о наличии на складах какой-то формы «для парада победы», я как-то сразу резко насторожился. Насторожился и потребовал явить мне образцы сей формы (оказалось, что мой прадед о форме Васнецова слышал, но лично не видел). И когда мне эта вот форма была явлена, я не удержался от победного восклицания. Все тогда удивленно посмотрели на веселящегося царя. Ну, откуда им было знать о том, что сейчас разрешился давний спор далекого будущего о том, была ли эта форма придумана после революции или же большевики использовали запасы из имперских складов. Так-таки да, как говорят в Одессе!
А почему зрелище фантасмагорическое? Да потому, что форма «красноармейцев» с погонами на плечах смотрелась (для меня, понятное дело) ну очень абсурдно. Впрочем, погоны были лишь у прикомандированных солдат и офицеров, да еще у тех гражданских, кого уволили в запас с правом ношения мундира. Остальные добровольцы из числа москвичей были, понятное дело, без погон. Так что фантасмагория была не всеобщей и не полной.
Вообще, форма эта мне никогда не нравилась, и, насколько я помню, современникам, которым ее приходилось носить, она не нравилась тоже. И понадобился печальный опыт финской кампании для
Разумеется, я не собирался вводить эту форму в армии и не позволю в ней воевать. Но для потешных мероприятий, типа тех же военно-общественных отрядов Корпуса патриотов, почему бы и нет? Тем более что Корпус патриотов хотя и относился к армейскому ведомству, но был формально лишь добровольным военно-спортивным обществом при Военном министерстве. Так что, вероятно, в этой реальности эта форма будет знакома миру именно как форма отрядов Корпуса патриотов. Достаточно милитаристская, но вместе с тем не уставная, военная.
– Поздравляю вас с формированием московского военно-спортивного отряда Корпуса патриотов!
Троекратное «ура!» сменилось государственным гимном. Под звуки «Боже, царя храни!» я беру за руку Георгия, и мы идем к ступенькам. Офицеры Конвоя распахивают перед нами ворота Лобного места. Взойдя на возвышение в центре, я киваю, и вслед за нами поднимаются знаменосцы. Еще несколько секунд и за нашими спинами на ветру полощутся два знамени – государственный флаг Российской империи и золотой штандарт императора.
Звучат команды, и вот новоиспеченный отряд Корпуса патриотов начинает первый в своей истории парад. Мимо нас рядами проходят бойцы в островерхих шлемах, и впереди их развеваются имперские знамена.
– Дарованный его императорским величеством марш Корпуса патриотов запевай!
По команде полковника Дроздовского над площадью гремит песня. И мороз пробежал у меня по спине. Я смотрел на марширующих «буденовцев» с золотыми погонами на плечах и под имперскими знаменами, которые шли с революционной песней из фильма моего детства. Смотрел и вдруг почувствовал, как судорожно сжимается мое горло.
То, что было ситуативным решением, внезапно превращалось в пророчество, а слегка подкорректированный текст песни неожиданно наполнил этот парад тем звенящим ощущением, когда ты вдруг входишь в резонанс и со словами песни, и с ее ритмом, и со звучащей над площадью медью оркестра, и с мерным шагом сотен сапог, и с морозным дыханием ста тысяч человек на площади. Песня из будущего пророческим гимном отражалась от стен Кремля и, набирая голос, казалось, с каждой строкой звучит все громче и громче.
И, казалось, что сами марширующие вдруг прониклись величием момента, потому как слова зазвучали словно клятва, с мрачной решимостью и особой торжественностью.
Сотни и сотни патриотов проходили сейчас мимо меня, отдавая честь своему государю. Сотни островерхих шлемов проплывали между мной и огромной толпой на площади. Но не было в этих марширующих рядах угрозы, и у меня было чувство, что люди, заполнившие огромное пространство, это понимают. Чувствуют, как и я.
Я повернулся к стоящему у ворот Сандро и сказал: