"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Во всяком случае, сегодня мы были готовы идти до конца. И если британский флот неспровоцированно атакует тренировочные порядки воздушного парада, то это тоже будет для нас полезным. Там на самолетах несколько операторов и фотографов, которые отразят в своей хронике, как увешанные флагами демонстративно парадные воздушные машины, которые прилетели приветствовать своих союзников, прибывших на 2600-летие Константинополя, были подло атакованы с британских кораблей. Причем в хронике покажут и корабли прочих стран, которые прибыли на парад в Константинополь. И то, как русские самолеты с флагами приветственно облетали все эскадры. Конечно же, будет показана и съемка на палубах, где матросы приветственно машут пролетающим бомбардировщикам.
А установлены ли на торпедоносцах макеты торпед или торпеды эти боевые – об этом англичане могут попробовать узнать на своей шкуре.
Пока же война нервов и poker face.
Парад есть парад, что уж там.
Улыбаемся и машем.
В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года
– Дистанция раз!
Услышав крик штурмана, Галанчикова покачала крыльями «Развеселой Стратим».
Вновь крик, на этот раз Мостовской:
– ГАСНы пошли в маневр!
Штурман подпоручик Розина Феррарио махнула рукой.
– Дистанция два!
Вновь «машет» крыльями старушка «Стратим».
– Дистанция три!
Поворот штурвала. Через считаные мгновения Ольга Мостовская дернула рычаг, и «гостинцы» полетели вниз.
Эгейское море. В виду Дарданелл. Линкор HMS Indomitable. 10 мая 1918 года
Канониры и пулеметчики замерли, лишь плавно двигая стволы своих орудий вслед смещающимся аэропланам.
Адмирал сэр Джон Де Робек поймал себя на мысли, что есть что-то нарочитое в этом воздушном строю. Строю, в который его зенитчикам так легко целиться. Так, словно не боевой вылет, а парад.
Совсем уж напряженный голос капитана:
– Сэр???
Наступал самый критический момент. Еще минута, и они уже ничего не смогут сделать!
Сэр Джон набрал в грудь воздух, глядя на приближающихся механических птиц уже безо всякого бинокля.
Тут строй русских аэропланов дрогнул и начал распадаться. Торпедоносцы совершили маневр уклонения, расходясь влево и вправо от британской эскадры. А вот бомбардировщики продолжали неуклонно приближаться.
Что происходит??? Русские решили атаковать его эскадру с разных сторон и гидроаэропланы с торпедами сейчас возьмут их строй в клещи? А эти проклятые «Muromets» вывалят свои бомбы прямо им на головы?
Отлично вышколенные орудийные и пулеметные расчеты не шевелились, ожидая приказа, хотя в душе каждый из них наверняка костерил своего ненормального адмирала последними словами за его нерешительность.
Да, похоже, выбора нет.
– Орудия…
И в этот момент строй бомбардировщиков, не долетев до британской эскадры буквально чуть-чуть, начал разворот, показав британцам брюха своих аэропланов. Их бомбовые люки открылись и из двух десятков тяжелых машин вдруг посыпались в море тысячи и десятки тысяч конфетти, цветных бумажных лент и прочей праздничной мишуры, густо украсив воздух веселой мелочью. Из люков уходящих к берегу бомбардировщиков вылетали разноцветные сигнальные ракеты, а с палуб приближающихся русских кораблей вдруг начали взлетать в небо сполохи фейерверков.
И тут адмирал услышал, как вокруг него раздался вопль восторга, его моряки кричали, подбрасывали в восторге свои бескозырки, почему-то обнимались, хлопали друг друга по плечам и что-то одобрительное кричали русским.
– Сэр…
Совершенно ошарашенный капитан Френсис Кеннеди с беспокойством смотрел на адмирала, ожидая чего угодно.
Тот отнял бинокль от глаз.
Да, русская эскадра делает разворот и ложится на обратный курс. Представление закончено. Пока, во всяком случае.
Сэр Джон приказал:
– Отбой боевой тревоги. Я буду у себя.
И пока Кеннеди отдавал приказы и пытался восстановить хоть какое-то
Липкий пот, как казалось ему, пропитал его насквозь…
В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года
Когда первая волна эйфории схлынула, командир крикнула:
– Запевай, девчата!!!
И Ольга вновь задорно затянула с того места, где они прервались:
– Рубашонки поскидали, Сами в речку побежали, Рубашонки, кума, рубашонки, Рубашонки, кума, рубашонки.Их полковой строй вновь приближался к эскадре, на этот раз своей. Они шли довольно низко, так что им прекрасно были видны толпящиеся на палубах моряки, которым, конечно же, было известно о том, что в небе идет женский полк. Так что веселье на палубах творилось еще то. Им махали руками, подбрасывали бескозырки, что-то орали, сигнальщики что-то им яростно семафорили, на палубах отплясывали «Яблочко» – в общем, творилось все то, что обычно творится, когда отступает нервное напряжение, когда моряк видит красивую барышню (да разве могут быть летчицы некрасивыми?!), да и вообще, когда матрос получает возможность показать публике всю удаль свою морскую.
– Где ни взялся вор Игнашка? Выкрал девичьи рубашки, Рубашонки, кума, рубашонки. Рубашонки, кума, рубашонки. Одна девка не стыдлива, Из воды вон выходила. Не стыдлива, кума, не стыдлива, Выходила, кума, выходила.Экипаж «Развеселой Стратим», как и другие экипажи, махали с неба руками, сами самолеты покачивали крыльями и всячески отвечали на приветствия снизу.
– Побежала за Игнашкой! Отдай девичьи рубашки, Рубашонки, кума, рубашонки Рубашонки, кума, рубашонки! [102]102
Русская народная песня.
Но вот и эскадра осталась позади. Схлынула волна веселья. Наступал неизбежный откат, и Галанчикова, понимая, что в такой ситуации экипаж лучше не оставлять наедине со своими мыслями, затянула:
– Сердце красавиц Склонно к измене И к перемене, Как ветер мая.И девичий хор с восторгом подхватил:
– С нежной улыбкою В страсти клянутся, Плачут, смеются, Вам изменяя. Вечно смеются, Вас увлекают И изменяют Так же, шутя! [103]103
1918: Весна империи Песенка Герцога из оперы «Риголетто» Джузеппе Верди.