Новый Мир (№ 4 2008)

Кекова Светлана Васильевна родилась на Сахалине. По образованию филолог. Автор нескольких поэтических книг. Стихи Светланы Кековой переводились на многие европейские языки. Лауреат нескольких литературных премий. Живет в Саратове.

* *

 *

Случайно

в шесть утра проснуться в день базарный

и вспомнить о цветах, плодах и овощах...

Но свет войдет в окно, как ангел лучезарный,

оставит легкий след на мыслях и вещах.

У заводи сидит рыбак с тончайшей леской,

он ждет, как ждет больной, движения воды,

а бабочка лежит за белой занавеской,

как мертвая жена у Синей Бороды.

Хозяин за окном окучивает грядки

под еле слышный звон лиловых бубенцов,

а на сырой земле в священном беспорядке

лежат, закрыв глаза, младенцы огурцов.

 

 

* *

 *

А. Д.

Любовь не слаще меда и вина.

Но речь твоя уже растворена

в каком-нибудь Жасмине Полякове

или в простом Листе Лесовикове,

в крови и лимфе их течет она.

Вот куст сирени — бабочек альков,

еда для пчел, приют для мотыльков,

и если мы листву не потревожим,

то куст сирени будет брачным ложем

для тех, кто отлюбил — и был таков.

Нам нужно не забыть между делами:

мы тоже бабочки с прекрасными крылами,

за нами вслед встают — неясные пока —

поэты — шелкопряды языка...

* *

 *

Ю. К.

Птицы, словно поэты-эстрадники,

нам о чем-то кричат с высоты.

Золотые шары в

палисаднике

ярче, чем остальные цветы.

Остается от камешка плоского

дробный след на осенней воде.

Говорили про Сашу Сопровского

мы с тобою подробно. Но где

это было — не помню, не ведаю…

Был костер поминальный зажжен

под большим Орионом, под Вегою,

под искрящимся звездным ковшом.

Робкой девочкой, мальчиком мнительным

мы, наверное, были тогда —

и потоком лилась ослепительным

нам в ладони живая вода.

Спал покрытый олифой ли, лаком ли

крест, растущий из черной земли.

Мы молчали. Молчали и плакали,

а над нами созвездия шли.

 

Три детских считалки

1

Вышел месяц из тумана,

раз-два-три-четыре-пять,

вынул ножик из кармана

и пошел меня искать.

Но под детскую считалку

он нашел пиджак дрянной,

спицы, сломанную прялку,

календарь перекидной,

кисти, масляную краску,

прохудившуюся шаль,

инвалидную коляску

и отцовскую медаль.

Месяц, стой, скажи на милость, —

в дряни, рвани, в тишине

неужели сохранилась

чья-то память обо мне?

Где, скажи, первопричина

взрослых бед и детских слез?

Что же ножик перочинный

надо мною ты занес?

Мне, конечно, не ответил

детских страхов поводырь,

но прозрачен стал и светел,

словно жизни прах и пыль.

2

Аты-баты, шли солдаты, как лихие времена,

я привыкла путать даты, числа, сроки, имена.

Расправляет аксельбанты цезарь зелени — июль,

в травах блещут бриллианты от лихого свиста пуль.

Время выпито из плошки, жизнь сквозь пальцы утекла.