Новый Мир ( № 5 2005)

Новый Мир Журнал

Составитель Андрей Василевский.

 

“Дружба народов”, “Континент”, “Наше наследие”,

“Новое литературное обозрение”, “Октябрь”, “Отечественные записки”,

“Рубеж”, “Слово-Word”

Граф А. Х. Бенкендорф. Мое путешествие на край ночи и к границам Китая (фрагмент мемуаров). Перевод с французского М. А. Авады (подстрочник); литературная подготовка текста Л. М. Смирнова; публикация и примечания М. В. Сидоровой. — “Наше наследие”, 2004, № 71-72.

“С.

М. Волконский, внук знаменитого декабриста (и, кстати, правнук “деспота”. — П. К. ), в своих воспоминаниях как-то заметил: „Если есть фигуры, ждущие оценки, то Бенкендорф ждет переоценки” <…> Практически все декабристы в своих воспоминаниях отмечали доброту и сердоболие шефа жандармов”.

Ссылки, извините за каламбур, на книги, изданные еще в брежневско-андроповское время (главным образом в Иркутске), тут приводятся.

Марина Сидорова напоминает (а на самом деле открывает заново ) — о реальном, а не сформированном усилиями Герцена и других “вольнодумцев” образе графа. В предваряющем публикацию очерке “Новооткрытые мемуары графа Бенкендорфа как исторический источник” подробно рассказано о структуре документа, его временнбых границах. Здесь особо акцентируется тот факт, что “мемуары Бенкендорфа являются во многих случаях единственным источником сведений о достаточно важных событиях, о которых до сих пор было известно очень мало. Прежде всего это касается административно-инспекторской экспедиции по России 1802 — 1803 годов под руководством генерала Е. М. Спренгпортена”.

Мемуары отважного генерала Отечественной войны и покровителя историков оказались самым познавательно-увлекательным, неожиданным и забавным моим чтением в этом месяце. У Александра Христофоровича — живой глаз, цепкая память, недюжинное понимание географии и знание отечественной истории. А также — таланты Казановы и выносливость Пржевальского. За время тяжелого путешествия он на все обращал внимание: начиная с обычаев какого-нибудь малочисленного племени или особенностей ландшафта, кончая любой мало-мальски интересной юбкой. По этой части он меня даже несколько напугал своей неутомимостью. Дотошность его описаний поразительна. Я все вспоминал, где мне встречался подобный тон, — и вспомнил: “Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо”. То же внимание ко всему, та же жажда жизни.

Надеюсь, редакция “Нашего наследия” издаст воспоминания Бенкендорфа отдельной книгой — как издавала она дневники и воспоминания членов славной семьи князей Васильчиковых и многое другое, столь же ценное.

Андрей Битов. Мой дедушка Чехов и прадедушка Пушкин. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Судя по всему, это уже третья публикация битовского эссе (см.: “Литература”, 2004, № 36 и “Новая газета”, 2004, № 49).

“Все силы у [Чехова] ушли на путешествие по будущему Гулагу. Он написал книгу „Остров Сахалин”, которую, кроме специалистов, никто не прочитал, как и пушкинскую „Историю Пугачева”. Пушкина сочли историей, а Чехова — географией. В России же эти два предмета неразделимы. <…> В 2002 году мне выпал шанс

повторить чеховский маршрут (Сахалинская экспедиция, организованная Русским ПЕН-центром и альманахом „Рубеж”. — П. К. ) с одной принципиальной разницей: я не доехал до Сахалина, а долетел — не месяц в пути, а несколько часов. И проехал я Сахалин навстречу Чехову не с севера на юг, а с юга на север и не на лошадях, а на вездеходе. Дорог не было, как и при Чехове. Лошадей не было. Я сидел в кабине с водителем, меня везли бережно, как яичко, и, однако, путешествие считалось экстремальным. Как же тогда квалифицировать чеховское путешествие? Подвиг. Чехов бы никогда такого слова о себе не употребил”.

Иосиф Бродский глазами современников. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.

Автор известных сборников “Бродский глазами современников” и “Большой книги интервью Бродского” Валентина Полухина беседует — для следующего издания — с поэтом Львом Лосевым и переводчиком Александром Сумеркиным.

“ — Что вы знаете о его „ карьере ” летчика? Он учился летать в Мичигане. Вам не кажется, что без этого опыта он не написал бы свое послание человечеству „ Осенний крик ястреба ” ?

— Он в юности очень увлекался книжками Сент-Экзюпери „Ночной полет” и „Земля людей”. В Энн-Арборе взял несколько уроков. Бросил это дело главным образом потому, что для пилотирования самолета нужно научиться очень четко пользоваться профессиональным языком летчиков и авиаконтролеров, а у него и обычный английский тогда еще оставлял желать лучшего.

Очень может быть, что взгляд с высоты — из опыта полетов. Но в не меньшей степени „Осенний крик ястреба” обязан и мифу об Икаре, и оде Горация „К Меценату”, и „Царскосельскому лебедю” Жуковского, и, конечно, „Орлу” Гумилева, и даже, может быть, „Песне о Соколе” Горького. Между прочим, я как-то прочитал это стихотворение ученому-орнитологу и услышал, что с точки зрения науки там все невероятно, чистая выдумка. Стихи гениальные” (из беседы с Львом Лосевым ).

Кстати, насчет заявленного в вопросе “послания человечеству” — не слишком ли это определение грозно? Принял бы сам И. Б. этот пафос? Гм.

Василь Быков. Афганец. Повесть. Перевод с белорусского Виктора Леденева. Послесловие Михася Тычины. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

Отчаянная вещь. Весной 1998 года, готовясь к эмиграции, В. Б. передал ее на хранение верному человеку: “пусть подождет”. По-белорусски она печаталась два года назад. Батькиным военно-полицейским хлопцам, думаю, не понравилось. Сам-то он читал лишь “стихи Быкова”, как мы помним.