Новый Мир для Али
Шрифт:
Аран прислушивался. Тишина… Но откуда же этот звук…
И тут мужчина застыл на месте, на ветке дерева сидел Белый Ворон и лунный свет освящал ее. Самочка. Он сразу это понял. Аран резко повел носом, повернул голову и прищурился. Он боялся пошевелиться и спугнуть столь дивное диво. Самочка расправила крылья и склонила голову набок, а потом взмыла вверх. Аран тут же перекинувшись в ворона устремился за ней.
Ворон? Оборотень? Но он не чувствовал ее инстинктами хищника, она была для него не понятна. Кто она? Просто птица? Но, она верворон. Он устремился за ней
И вот белый ворон камнем полетел к земле, а потом скрылся. Аран смотрел по сторонам, неужели упустил.
И тут из-за дерева показалась белая стройная ножка. Потом водопад белокурых блестящих волос и тихий смех.
Настороженно боясь спугнуть дивное ведение Аран медленно и с опаской стал подходить, и остановился, вздыхая запах. Мужчина забыл, как дышать, его бросало в дрожь. Его глаза вновь поменяли зрачок, он практически прирос ногами к земле, и ошеломленно смотрел на ту, которая была всей его Жизнью, его Светом, его Парой. Его Истинной.
Страсть полилась в его душу серебряным ливнем. Он впитывал ее с каждым вдохом, она струилась по его коже, как шелковые касания ее губ. Его кровь запылала, как расплавленная лава.
Аля вышла из-за дерева нежно улыбаясь.
— Привет, — прошептала она.
Аран ласкал ее взглядом не в силах пошевелиться. Они стояли и смотрели друг на друга не в силах поверить, что это явь, что это не сон. И столько любви излучал его взгляд, столько жизни излучали ее глаза, что не нужно было слов, чтобы понять всю страсть, всю необходимость друг в друге.
А потом он сорвался с места и прижал девушку к себе с такой силой, что Аля думала, что задохнется. Он опустил голову, его губы почти встретились с ее губами, но он остановился в нерешительности. Звук ее прерывистого дыхания дрожью отозвался в его теле. Она трепетала под его рукой, и он чувствовал в себе неровное биение ее сердца.
— Me'Aen'tair. Me'Lavir. Lavir tair. Моя любовь, моя жизнь. Моя болезнь. — И шепча, легко прикоснулся губами к ее губам, и словно ощутил вкус первого глотка изысканного вина. Даже когда ее губы раскрылись, позвали, он пил медленно. Наслаждаясь ее ртом, легким скольжением языка, слабым соприкосновением. Ее тело, такое прекрасное, такое совершенное, прижалось к его телу. Тепло лунного света, заполнило все вокруг и начало пульсировать вокруг них, земля уплывала из-под ног. И хотя пил он медленно, он был пьян от нее.
Когда он оторвался от ее губ, ее вздох почти ошеломил его. Ослабевший, желающий, он наклонился к ее лбу. Ее глаза, нежные, любящие, затуманенные, начали проясняться. Прежде чем эта перемена завершилась, он в последний раз прижался к ней губами.
У Али перехватило дыхание.
— Я ждал тебя, сквозь время, во снах, в этих маленьких просветах жизни, которые столь же мучительны, сколь и прекрасны. Теперь ты со мной. Я никогда не отпущу тебя, — горячо прошептал он.
— Я так люблю тебя, — прошептала девушка в ответ. — Я так скучала… так люблю тебя.
Он принял ее в свои объятия, и его поцелуй был на этот раз жадным. Собственническим. Когда она
— Спрячь счастье в глазах, — улыбнулся он.
— Даже не подумаю, — прижалась она к его груди.
— Я искупаю тебя в свете луны и одену в сияние звезд. Позволь прикоснуться к тебе, — не сводя с нее глаз, он провел кончиками пальцев по ее шее, груди. Он целовал ее губы с быстрыми, легкими укусам, — обладать тобой.
Ее кожа была так нежна, так ароматна. Она мерцала в свете луны, и где бы он ни касался ее, в этом месте становилось тепло. Розы на шелке, — В этот раз я хочу взять больше. — Он заставил ее летать. Хотя ноги ее не отрывались от земли, она парила в воздухе. Стремительное, отчаянное путешествие. Его губы целовали ее плоть. У нее был только один выбор — позволить ему насытиться. Его жадность уничтожила ее здравый смысл, и ее единственным желанием было быть поглощенной им. Полностью отдавшись наслаждению, она откинула голову назад и приглушенно повторяла его имя, словно песню, пока он ласкал ее. Он соединил свой разум с ее разумом, возбуждаясь от каждого нежного вскрика, от каждого хриплого всхлипывания. Она лежала в лунном свете, вся открытая для него, пропитанная наслаждением и дрожащая от его страсти. И страсть его была такова, что его пальцы оставляли на ее влажной коже серебряные следы, следы, которые пульсировали, скручивая ее в клубок наслаждения.
Когда он снова нашел ее губы, ее вкус, острый и сладкий, ворвался и опьянил его. Теперь ее руки освободились и крепко обхватили его. И ее ногти царапали его, когда она стремилась удержать, стремилась найти его. Она прижалась к нему, горячая, нетерпеливая, и бедра ее выгибались от нарастающего желания.
— Я видела звезды. Не те, что вверху.
— Я тоже. Ты единственная, заставившая меня видеть звезды, — он зашевелился, прижался губами к ее груди, потом поднял голову. — И ты пробуждаешь во мне зверский аппетит.
Он обхватил ее и перекатился. Она взвизгнула, а он громко расхохотался, когда они скатились с берега и с шумом упали в воду озера.
А потом он согревал ее своей магией и слушал ее, расспрашивая обо всем, а Аля все говорила и говорила…
— У тебя есть сестра и отец, — улыбнулся он.
— Да… и Эрика найдет меня.
— Мы будем ждать…
Аля улыбнулась и протянула руки, отдавая ему себя навсегда. Голова ее кружилась, но она наслаждалась. Никто никогда не желал ее — вот так. Не прикасался к ней так. Не нуждался в ней так. Не смотрел на нее — ТАК.
Желание горячей струей наполнило кровь, сделав логику, здравый смысл смешными и нелепыми. У нее было волшебство. К чему ей был здравый смысл? У нее был Аран.
— Моя девочка, — шептал он ей. Повторял это снова и снова, а его губы искательно блуждали по ее лицу, шее. Затем, откинув голову, он прокричал:
— Она моя отныне и навеки. Я объявляю ее своей, и это мое право.
Когда он поднял ее на руки, по небу полоснула молния.
Мир вздрогнул.
Они обрели себя. Свет к Свету. Тьма к Тьме.