Новый Мир. Дилогия

Мамаев Максим

— Прелесть данного предмета в том и заключается, что лагерем и базой станет любое место, где я его разобью, — улыбнулся Макс. — Вы волнуетесь, что мы попробуем сбежать, почтенный? — прямо спросил он медведя. — Я дал Слово, и после того, как вы выполнили свою часть сделки, у меня нет выбора, кроме как его выполнить. Иначе откат меня и убить может, вы же понимаете.

На это огромному зверю крыть было нечем. Слово, в которое вкладывалась сила, было простейшей, древнейшей и одновременно одной из самых надежных вариантов магической клятвы. И в отличии от подавляющего большинства иных форм подобных договоров, здесь судьёй выступал твой собственный чародейский дар. Нарушивший его мог либо лишиться одного-двух рангов, причем скорее всего навечно застыв в развитии, либо

и вовсе умереть. И при этом чем сильнее был давший это слово, тем серьёзнее были последствия. Например, для Макса это не было бы смертью, но стать второранговым калекой практически навсегда — а целитель меньше чем седьмого ранга такое не исцелит — было бы для него немногим лучше смерти. Особенно здесь, в срединной территории Великой Зоны с монстром пятого ранга, жаждущим мести... Колдун второго ранга просто не проживет достаточно долго, что бы даже пожалеть о нарушенном обещании.

— Что ж, тогда я отправлюсь на осмотр окрестностей с вами, — решил Аркадий.

Молодой колдун внутренне поморщился, но возражать не стал. Лишь уточнил:

— Вы уверены, что вас не засекут у крепости? Простите, конечно, но вы... весьма заметная и колоритная личность, — как мог мягко поинтересовался парень.

— Я маг пятого ранга, юноша, — снисходительно рыкнул медведь. — Если я захочу, вы меня и в двух шагах не увидите. По крайней мере в лесу.

— Что ж, тогда выдвигаемся, — вздохнул он.

Путь до выстроенной кащеитами крепости занял часа полтора, не больше. И то потому, что никто из присутствующих не спешил. В пути вся троица сохраняла молчание. Наконец, когда впереди меж деревьями показался просвет, медведь прогудел:

— Из-за деревьев выходить не стоит, — заявил он. — Их логово в километре от опушки, подойдём ближе — нас засекут. Те их сторожевые сети и секреты из ведьмаков, что были по пути, я обмануть смог, но дальше так не выйдет. Сигнальную систему ставил далеко не дурак и бездарь, к сожалению.

Из-за деревьев Макс задумчиво наблюдал за относительно небольшой квадратной постройкой, окруженной деревянными стенами. По периметру стояли четыре башни, на которых даже отсюда отчётливо были видны пулемётные гнезда, по стенам прохаживались кащеиты. Деревянные ворота были закрыты, но усилив зрение до максимума, парень разглядел в них небольшую калитку — видно, что бы не возиться каждый раз со всей конструкцией ради пары-тройки человек.

— Ну, хоть рва нет, и на том спасибо, — пробормотал парень, рассматривая нити сигнального заклятия, перекрывавшего всё открытое пространство. Сколько ж энергии оно должно жрать при таких размерах!

— В общем, план у меня есть, — заключил спустя час размышлений молодой волшебник. — Не сложный, но как мне кажется — весьма надежный.

Глава 28

Тихо лёжа за деревьями, Макс и Ольга ждали. Летний вечер радовал крайне редкой для нынешней Земли погодой — ясным, чистым небом. Про Зону ходило немало слухов и легенд, и в Михайловке, захаживая в различные бары и пивнушки, где бывшие и действующие сталкеры делились рассказами о своих похождениях, в которых а четверть правды приходилось три четверти выдумки, игры воображения и откровенных попыток выставить себя умнее, хитрее, ловчее и удачливее чем есть.

Но Макс всё равно любил зайти и послушать. Это же о Зоне! О его, фактически, родине — и до войны, и после. По насмешке судьбы он родился на в Химках, перебравшись в ещё более тихий пригород Подмосковья из-за вечной суеты большого города, которая его раздражала, вечной спешки, суетящихся людей... Быть в «ресурсе», в «трафике» и так далее парень не желал, а потому и осел в Новоподрезково — относительно тихий уголок в пригороде, удобно расположенный и относительно общественного транспорта — там была своя остановка на ветке пригородных электричек — и находящаяся рядом с крупнейшим городом Подмосковья практически со всеми теми же удобствами, что и в самой столице — Химками.

А после начала войны, когда его напрямую поразило термоядерным ударом и фактически испарило на молекулы, а то и на атомы, он

опять же пересобрался во что-то новое именно там — в тех местах, что ныне звались Великой Московской Зоной Отчуждения. Нынче Москву и окружающие её города вроде Химок, Балашихи, Красногорска, Бутово и прочих, что уже давным-давно фактически срослись со столицей территориально, не разделяли на нечто различное. Всё это было глубинной Зоной, опасным и жестоким местом, где шансы выжить больше определялись подготовкой и удачей, чем личной силой. Зона могла пережевать и выплюнуть даже большую группу высших магов седьмых и восьмых рангов, так что о том, что бы пытаться здесь выжить полагаясь лишь на магическую мощь и речи быть не могло. В конце концов, немало высших магов сложило свои буйные головы именно в походах сюда в первый год её существования — почуявшие неисчерпаемую ресурсную базу хищники налетели туда, почитая себя всемогущими после возвращения маны в этот мир. И оказались жестоко, а зачастую и вовсе смертельно разочарованы — Зона могла позволить сталкерам таскать их богатства, если те не наглели, но чрезмерно самоуверенных выскочек, каким бы они рангом не обладали, она беспощадно истребляла. Собственно, наличие у Зон собственного разума было недоказанной теорией, отрицаемой всеми серьёзными магами, но все, кто бывал в ней больше нескольких раз и успел повидать там всякого, были твёрдо убеждены — разум у неё есть, просто не такой, как у людей...

А ещё одной байкой было то, что иногда на всей территории бывает либо на редкость чудесная погода — вне зависимости от сезона — а иногда чудовищные ненастья магического характера, от которых было очень сложно защититься. И, как говаривали самые старые сталкеры, начавшие потоптать Зону с первых месяцев, это было делом рук Кащея. Великий чародея, без сомнения на порядок превосходящий своих коллег из полисов, по слухам обладал своеобразным характером. В дни, когда он был чему-то по-настоящему рад, в Зоне царила прекраснейшая погода. Летом — ясное небо, тепло под плюс двадцать шесть и приятный ветерок, осенью — прекрасная сказка увядающей природы с лёгкими дождиком и носимыми ветром желтыми, увядающими листьями деревьев, и так далее. На каждый сезон был свой вариант метеочар, и такая погода в сталкерской среде, где суеверий было побольше, чем у средневекового крестьянства, считалась к большой удаче.

В общем, вокруг порхали нереально огромные бабочки, стрекотали кузнечики и прочая живность из числа насекомых, где над головой каркала чем-то недовольная ворона — магическое существо, чем-то сильно недовольное, выражало своё недовольство всему миру гневным клёкотом... А ещё, как подозревал Макс, шпионило за ними в пользу их нового знакомого. В конце концов, чем бы ни было то средство, что он принял перед операцией, оно просто не могло состоять не из редких и дорогостоящих материалов. На его фоне эффективность приготовленного волчицей сердца хрорга была примерно... Ну, это как если сравнивать аспирин и мощные, отпускаемые лишь по рецепту врача антибиотики. И то и другое лекарство, но разница в мощности...

— Аркадий Дмитриевич предложил мне стать его ученицей, — первой нарушила тишину девушка.

В отличии от мониторящего обстановку парня она лежала на спине, пожевывая травинку и лениво закинув ногу на ногу. Одетая лишь в его собственную футболку и ХБшные штаны, которые ей пришлось сильно закатывать — на момент побега у девушки просто не было одежды, ибо свои шмотки она сдавала после заданий обратно, ведь они были артефактными. А собственную одежду Сан Саныч своей рабыне даровать почему-то не посчитал нужным. Возможно в целях психологического давления, а может просто из вредности или как наказание за какой-нибуд просчет, кто знает. До того вечно находящийся на грани жизни и смерти чародей этого не замечал, ибо было более чем достаточно куда более насущных дел, но его спутница была красива. Даже не так — очень, очень красива. Собственно, это было и не удивительно — кто, как не колдун-метаморф, может поддерживать своё тело в идеальном состоянии? Причем для этого ей даже не приходилось прикладывать сознательных усилий, ибо организм делал всё сам.