Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая

Забудский Владимир

Вдобавок, мой нос протестовал против непривычного запаха тонального крема, которым Джен замазала мне все лицо, пытаясь скрыть фингал под левым глазом, синяк на переносице и разбитую губу. Язык то и дело облизывал пустое место, оставшееся на месте одного из зубов и ощущал, как еще один в том же ряду шатается. После окончания турнира мне понадобится провести немало времени у стоматолога и остается лишь благодарить Австралийский союз за то, что все члены олимпийской команды могли воспользоваться полным медицинским страхованием от спортивных травм.

— Мне кажется, это

тебе вполне по силам, — уверенно произнес Роберт, положив в рот хрустящий кусочек жареной семги в сливочном соусе. — После того, что ты показал в полуфинале, победа над Батистой не кажется чем-то невероятным, правда?

— Для всех нас главное, чтобы Дима вернулся домой целым и невредимым, верно? — положив руку мне на ладонь, с нажимом переспросила у собравшихся за столом Дженни, как бы упрекая их в том, что чрезмерный спортивный азарт заставил их забыть о главном.

Дженет провела весь сегодняшний день в салоне красоты и в результате напоминала восковую фигуру в музее мадам Тюссо. Глядя на это произведение искусства в шикарном светло-бежевом платье с открытыми плечами и спиной, украшенное золотыми серьгами и колье с изумрудами из коллекции Сидни Мэтьюз, я не верил, что под ним скрывается моя девушка. Страшно было даже прикоснуться к ее к ее волосам, уложенным так идеально, что она казалась созданием из другого мира.

— Да он уже и так не сильно невредимый! — заржала Рина в ответ на слова Джен, хрустнув гигантской тигровой креветкой — кажется, пятой или шестой за этот вечер. — Пусть лучше получит еще пару раз, но возьмет долбанное золото. Батиста не страшнее Соболева. Дима сделает его, как пить дать!

Дженет театрально закатила глаза, глядя, как кусочки креветочного панциря падают на скатерть и на пол. Палец девушки дотронулся до губы, тактично показывая нигерийке, что у той на губе осталось немного соуса, однако та даже не заметила этого жеста.

Рина явилась на ужин в своих лучших джинсах без дырок и единственной блузке, сочтя свой долг по соблюдению «элегантного» дресс-кода исполненным. Впервые на моей памяти она сделала даже что-то вроде макияжа, который, однако, получился настолько грубым и чрезмерным, что пришелся бы кстати разве что сотруднице недорогого публичного дома.

Предвидев, что Рина за одним столом с Джен будет представлять собой гремучую смесь, я настоял, чтобы она, для смягчения эффекта, явилась в сопровождении кавалера, которого, за неимением собственного (постоянного), предложил ей выбрать из числа своих одногруппников.

К моему ужасу, ее выбор пал на Германа Кенига, наименее подходящую для этой цели кандидатуру. Немец ухитрился раздобыть где-то старомодный белый костюм, сошедшийся на его широченной груди, но в окружении серебра и хрусталя совершенно растерялся и сидел, против обыкновения, тихим, как мышь, опасаясь притронуться хоть к одной из трех окружающих тарелку вилок.

К счастью, Рина сообразила влить в своего спутника сотню грамм водки, после которых бледные щеки немца взял румянец, а богатырские мышцы расслабились. Могучая рука Германа как-то незаметно переместилась на спинку стула, за которым сидела Рина, и я уже

несколько раз я замечал, как великан игриво подмигивал нигерийке. Похоже, кое у кого будет интересный вечерок.

— Батиста намного быстрее и техничнее, чем Соболев, — проглотив сочный кусочек мраморной телятины, взвешенно заметил Джефф Кроуди, одетый в довольно приличный коричневый джемпер и светлые брюки.

Тренер пришел на ужин с женой — тоненькой и стеснительной азиаткой в скромном закрытом платье, и приемным сыном — бойким мальчуганом латинской внешности, который уплетал со стола почти с таким же аппетитом, как Рина. В отличие от меня, Джефф позволил себе не только наесться вволю, но и выпить вместе с Робертом солидную порцию двенадцатилетнего односолодового виски, после которой сделался красноречивее обычного.

— Очень легкий и подвижный боксер, который балансирует между тяжелым и супертяжелым весом, — продолжил он со знанием дела описывать Батисту. — Парень сейчас в превосходной форме. У него есть все данные, чтобы взять чемпионский пояс на профессиональном ринге уже через несколько лет.

— Кроме того, он провел легкие бои, не сравнимые с теми, что пришлось выдержать Диме, — произнес второй тренер и массажист, худощавый чернокожий мужчина Грег Донаван, давний приятель Джеффа. — Он почти не устал. Будет носиться по рингу, как угорелый.

Донован присутствовал за столом вместе со своим мужем, еще одним чернокожим мужчиной по имени Фрэнки, что было нормально воспринято сиднейцами, воспитанными в традиционном для современной Австралии духе толерантности к меньшинствам, но стало испытанием для бывших вознесенцев, некоторые из которых воспринимали гомосексуалистов неоднозначно.

— Мне это уже знакомо, — кивнул я, вспомнив 78-ой.

— В прошлый раз ты не смог справиться с его скоростью. А с тех пор его техника значительно улучшилась, — напомнил мне Энди Коул, почесав бородку.

Будущий программист явился сегодня один, так как недавно порвал со своей бывший пассией.

— Что тоже не сыграет нам на руку, так это то, что после боя с Молотильщиком Батиста больше не будет недооценивать тебя, — добавил Джефф.

— А вот я верю в Диму, — спокойно продолжал улыбаться сидящий слева от меня Роберт, гордо положив руку мне на плечо.

— Эй, мы все верим в него! — вскричала Рина, с легкостью опрокинув полбокала новозеландского полусухого вина, что заставило бы пожилого ресторанного сомелье поморщиться от боли. — У этого шустрого латиноса нет ни единого долбанного шанса!

— Мне хочется провалиться от того, что я сижу с ней за одним столом, — прошептала мне на ухо Джен.

Ши Хон вместе со своей подружкой дружно заржали над неполиткорректной репликой Рины.

— Сто процентов! — присвистнул Ши, опрокинув рюмку водки, и указал на меня пальцем, ткнув свою спутницу локтем. — Этот парень любит причинять людям боль. В интернате он заставлял меня приседать по сотне раз. Помнишь это, изверг?!

— Вот подлец! — осуждающе покачала головой Карен и подала своему парню одну из роскошных салфеток, скомкав ее в шарик. — На, брось в него!