Новый мир. Трансформация
Шрифт:
— Можешь отпускать. Теперь, чтобы войти сюда, тебе нужно будет прикоснуться к ручке и назвать своё имя. Пробуй.
Я разжала пальцы, и тут же снова прикоснулась к ручке.
— Тривия.
Дверь с лёгким шорохом распахнулась, открывая передо мной чернильную темноту. Я осторожно шагнула внутрь и поняла, что тьма в комнате — не простое отсутствие света, а нечто, практически осязаемое. При этом плотность воздуха не изменилась, я двигалась с такой же лёгкостью, как и всё время до этого.
Позади меня недовольно вздохнул Доменике, и я быстро шагнула вперёд. Интересно, почему он не прокомментировал то, что я невоспитанно застыла в дверях?
— Эта комната
И снова ожидания серьёзно разошлись с реальностью. Ни вспышек, ни лучей, ни странных запахов… Ровным счётом ничего, что мы привыкли считать непременным спутником творящегося чародейства. Спустя мгновение с того момента, как Доменике замолк, стены и потолок покрылись приглушённо светящимися изогнутыми линиями, и стало видно, что маг не делал ровным счётом ничего. Просто расслабленно стоял, глядя в никуда.
Тем временем комната разделилась на три части, отделённые друг от друга резными деревянными ширмами. В центральной — там, где мы стояли, — появилась ванна, три висящих над ней шара и ещё одна стена, на сей раз глухая. Помня устройство ванной в доме в Сегретте, я решила, что за стеной спрятан туалет. Последней выросла стена, скрывшая от посторонних глаз ванную и соорудившая небольшую тёмную прихожую.
— Твоя комната правая. Моя — левая. Дверей здесь нет — прикладываешь руку, называешь себя, проходишь. Почувствовала что-нибудь?
— Да. — Как описать ощущение, что реальность вокруг становится менее насыщенной, менее напряжённой? — Пространство стало, как воздух перед грозой. Но сам воздух не изменился.
Браво, Света! Преподаватели не зря бились с тобой четыре года! Даже пятиклассник справился бы лучше.
— Неплохо. И близко к истине. — Доменике задумчиво постучал рукой по ширме. — Из тебя действительно может получиться неплохая помощница. Вечером я попробую научить тебя чему-нибудь. А теперь идём.
— Постой! — Возможно, этого не стоило делать, но я уже устала не понимать, что происходит. — Пожалуйста, объясни мне хотя бы кратко, что происходит.
— Ты тверда, как тысяча убежищ! Ладно, идём на мою половину, не в ванной же разговаривать.
Часть ширмы исчезла, чтобы появиться вновь, как только мы вошли в комнату Доменике. Всё то же кресло без подушки, всё то же жёсткое ложе. Точно йог.
— Ты можешь задать два вопроса.
— Зачем ты хочешь захватить власть? И откуда берётся магия, которой ты пользуешься?
— Сядь. Это долгий разговор. И у тебя остался ещё один вопрос, рассказ о магии — необходимая часть рассказа о моих планах.
Я послушно опустилась на жёсткое кресло, и преданно уставилась на Доменике. Он явно раздражён — пусть получит удовольствие от того, что его внимательно слушают.
— В летописях говорится, что магия — сейчас мы называем её энергией — была обнаружена случайно. Сначала, когда проявились крылатые коты, переселенцы думали, что это какое-то свойство местной материи. И совершенно не ожидали, что здесь на материальном уровне возможно то, что ранее было возможно лишь во сне. Их имена не сохранила история — двое бенанданти, которые на Терре были связаны узами брака с обычными грубыми крестьянами, нашли способ быть вместе во снах. И, не подумав о том, что здесь нет церковного закона, и никто не станет ни осуждать, ни наказывать их, они попытались привычно скрасить свой сон. И переместились
Сияние стало плотнее, а мой съёжившийся от ужаса разум посетила идиотская мысль, что так, наверное, происходит переход вещества в плазменное состояние. И что было бы неплохо как следует охладить воздух в комнате, пока Доменике не расплавился.
И настал холод. Сияние вокруг Доменике моментально исчезло, мои ресницы и волосы обледенели, а по стенам поползла изморозь. За доли секунды температура в комнате опустилась ниже ноля и продолжила падать. И этот холод высасывал из меня жизнь. Я обмякла в кресле, не чувствуя, ни рук, ни ног, и понимая, что это конец. Последним, что я видела, было бледное лицо Доменике прямо передо мной. Кажется, я хотела сказать что-то, но губы тоже не слушались меня.
А потом я провалилась в ничто.
Придя в себя, я обнаружила, что платья на мне больше нет, а под моей спиной что-то пушистое и тёплоё. На моей левой груди лежало что-то тяжёлое и источающее приятное тепло. Открыв глаза, я увидела, что рядом сидит Доменике, и это его руки отогревают меня.
— Ты сильна. Но я так и не понял, что спровоцировало выброс. — Он одобрительно посмотрел на меня, не прекращая своего занятия. Первым моим желанием было оттолкнуть его руки, но я справилась с не к месту вылезшей стыдливостью. Доменике точно лучше знает, как бороться с тем, что я учудила. — Мне пришлось ударить тебя, чтобы остановить холод. Ты помнишь, о чём думала?
— Мне показалось, что воздух вокруг тебя становится плазмой.
Судя по удивлённому лицу Доменике, в этом мире звёздами не интересуются. Странные люди. Да будь у меня на Земле такие возможности, как у них здесь…
— Плазма — одно из состояний вещества. Ну, знаешь, одно и то же вещество может быть жидким, твёрдым, и паром. — Доменике кивнул, и даже повернулся ко мне. Жаль, я плохо умею различать эмоции на лицах. Хотелось бы знать, о чём он сейчас думает. — Вот, а ещё бывает плазмообразным. Это когда температура очень высокая. Вот мне и захотелось тебя охладить.
Отвратительное, конечно, определение плазмы я дала. Но не говорить же ему об ионизированном газе, частицах, заряде частиц и прочих достижениях земной науки.
— Что же, вы не настолько отсталые, как я думал. Ты знаешь нечто такое, что неизвестно мне. — Доменике задумчиво пробежался пальцами по моей груди. Чёрт, никогда не думала, что почувствую себя героиней похабного анекдота. — Потом ты расскажешь мне о том, чего достигли жители Терры. Так вот, я остановился на том, что энергия стала уходить. Я не мог с этим смириться, и зарылся в книги. Я изучил всё, что писали учёные о природе энергии и её проявлениях, и понял — чтобы выяснить, что происходит, нужно отправиться к Солнцу.