Новый мир
Шрифт:
— Хорошо.
— Вы справитесь?
— Да.
— Вы надежный партнер, майор Берг. Когда будете говорить с Маккинби, передайте, что я — лично я! — приложу все усилия для скорейшего возвращения его брата домой. Я, знаете ли, с пиететом отношусь к священнослужителям. А вашему брату… ну, давайте что-нибудь придумаем и для Слоника. Мне кажется, ему пора в магистратуру. Не на курсы, куда его отправили сейчас, а в магистратуру. А там… ну, к примеру, заместитель командующего округом. Быстренько дорастим его до полковника — и на заместителя. Так и скажите, что Ашен обещал.
— Непременно скажу.
— Насчет Вальдеса думайте. Хотите, себе оставьте,
— Надо полагать, его действующую жену вы уже списали?
Ашен махнул рукой:
— Она нам только мешает. Получит по заслугам, не больше, но и не меньше. Это же справедливо, верно? Каждый должен получать по заслугам.
— Вам виднее. Я о ней слышала много хорошего.
— Да чего там хорошего, наседка с фанабериями. К тому же с детства влюбленная в Арриньо, даром что он ей в отцы годится. Да вот не свезло за него замуж выйти, со слезами пошла за его молодого протеже. Пока она при Вальдесе, сохраняется шанс, что он постарается вернуться в Эльдорадо. Она будет капать ему на мозги, пока не добьется своего. Ей же вдали от Арриньо тухло. Зачем нам эта клуша со скорбным взором? Не будем о ней больше, она не проблема, верьте мне. В принципе, мне нечего ей предъявить, кроме того, что она не соответствует миссии жены диктатора. Поэтому, если будет благоразумна, получит домик на Земле, чтобы жить с детьми, и пенсию. Безмятежное и спокойное будущее, правда ведь?
— Диктатор может оставить на Земле бывшую жену, но не детей.
— И кто ж его спросит, что он может, чего не может? Сделает, что скажем. В конце концов, нам нужны заложники его лояльности. Пусть ими станут детки. Мы им тут дадим приличное образование, уж точно не хуже эльдорадского, позаботимся о хорошем кругозоре и правильном взгляде на вещи. Деточки получат куда больше, чем им мог бы дать папочка. А папочка будет твердо знать: детки у нас.
Я отставила бокал с вином.
— Это все, мистер Ашен?
— Да. Приступайте немедленно.
— Так и сделаю.
Мы встретились взглядами. В глубине зеленых глаз Ашена плясали черти.
— Пора переходить на «ты», да, Делла?
— Как скажешь, Джет.
— Езжай домой. Медленно-немедленно, но сутки на отдых и размышления я тебе даю. Будешь уходить, скажи пару ласковых слов моей секретарше, а то она вся уже исстрадалась из-за моего пьянства. Какое пьянство, у меня работы невпроворот. Отдыхать некогда. Должен же я хоть как-то расслабляться! Удачи, Делла.
— Спасибо, Джет.
Я подошла к двери, когда Ашен окликнул меня:
— Делла! И вот еще что. Увидишь Павлова — скажи, чтоб прекратил дурака валять.
Я задумалась.
— Да он развелся с женой и куда-то запропал. Изредка выходит на связь со старыми друзьями. По слухам, пьянствует. Я понимаю, что развод — уважительный повод для запоя, но хватит уже, наверное, фигней страдать.
— И ты уверен, что мне известно его убежище?
— Я уверен, что он рано или поздно на тебя выйдет. Ему же надо кому-то пожаловаться на жизнь. Ты вроде как уже доказала, что достойна высокого звания его конфидента, поэтому не сомневаюсь, что он нарисуется поблизости. Думаю, это произойдет в ближайшие дни. Чисто по-человечески я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, ты молодая и привлекательная женщина, да еще и в его вкусе, а он недавно развелся. Черт знает, что придет в его хитроумную башку. Но глупостей нам не надо. Поэтому, когда он объявится, — передай, что у меня для него есть работа. Будет носом крутить — добавь,
— Обязательно.
Я вышла в приемную и плотно закрыла дверь за собой. Секретарша посмотрела на меня вопросительно.
— Тесс, он давно такой? — тихо спросила я.
Она вздохнула:
— Делла, и не говори. Я его трезвым уже два месяца не видела. Под вечер надирается так, что орет песни в кабинете. Таким грубым стал, ужас.
— А почему?
— Да все из-за Фатимы! Они долго не общались, а тут он помирился с ней, и как подменили его. Ужасная женщина. Делла, и я не пойму, ну что в ней привлекательного. Ведь ей скоро шестьдесят. Толстая усатая бабища.
— Джету в его девяносто шестидесятилетняя может вполне молоденькой казаться. А толстушки часто выглядят интересными для небольших мужчин.
— Но она же вульгарная! Боже мой, как мне жаль его жену… Бедная женщина. Столько лет они вместе прожили… Джет очень непростой человек, и такая работа, она все тяготы с ним делила. И ради чего? Чтоб на старости лет он ушел к подружке?!
— А он ушел?
— Ну, я не знаю, ночует он, наверное, дома. Но каждый вечер Фатима встречает его с работы. Каждый вечер, Делла! Я боюсь, что она ему карьеру испортит. Он столько лет работал без нареканий, а уволят его за пошлый алкоголизм. Ужас, какой ужас.
— Ты сама-то как?
Она вздохнула:
— Я больше не могу. Наверное, переведусь на другую работу. Я больше не могу на это смотреть. Пусть это трусость, но не могу. Это все плохо кончится, Делла, попомни мое слово.
Я посочувствовала ей и поехала домой.
Конечно, все это плохо кончится, к гадалке не ходи. Вопрос — для кого именно.
Когда не можешь толком понять, кто друг, кто враг — вопрос жизненно важный.
Часть 2
Поскольку никаких распоряжений насчет формы мне не поступало, костюм я выбрала на свой вкус. Мою черную с серебром парадку по уставу можно надевать только на торжественные церемонии; встреча беглого эльдорадского диктатора к таковым не относилась, да я и на космодром не ехала, так что собственно в церемонии не участвовала. А повседневка у разведки, мягко говоря, не соответствует штабному дресс-коду.
Поэтому рабочий костюмчик я заказала у старенького портного в Пиблс. Китель — по покрою точно такой же, как мой парадный, только светло-серого цвета и из отличной шерсти. К нему строгая прямая юбка на ладонь короче колена и классическая английская блуза. Туфли-лодочки на низком каблуке отлично дополняли ансамбль. Никаких украшений, строгая прическа и минимальный макияж. Мне казалось, я выгляжу серой мышью, в точности так, как и должен выглядеть переводчик.
Стол секретарши в приемной Ашена пустовал. Тесса в отпуске или сразу уволилась, как грозила? Ну, раз доложить обо мне некому, сама справлюсь. Я просто открыла дверь и вошла в кабинет. Ашен поднял голову, уставился на меня и возмущенно спросил:
— Делла, ты зачем так нарядилась?!
Отличное приветствие, ничего не скажешь.
Кроме него в кабинете были еще две женщины. И обеих я знала.
Фатима Дараян, тучная, в свободном балахоне черного шелка, который скорей подчеркивал, чем скрывал ее полноту. Надо сказать, одеяние было элегантным. Она тяжело дышала, ей было душно. Но при всем этом она произвела на меня куда более приятное впечатление, чем во время первого нашего разговора. У нее были очень умные, спокойные глаза. Ни фанатического блеска, ни цинизма властолюбца.