Новый Нечистый из Самого Пекла
Шрифт:
– Юла за мужика работает. Уж она цыгаркой иль трубкой не задымит, – похваливал Антс девушку.
– Вроде бы нет, – согласился Юрка.
Так и поладили: Юла отправилась в Самое Пекло на место сгоревшего паренька, а Юрка по-прежнему гнул спину на Антса, отрабатывая ему свое добро.
– Посмотрим, спалят ли и меня в Пекле, – дурашливо засмеялась Юла, собираясь в путь-дорогу.
– Сама себя не спали, другие не станут, – сказал Юрка.
– Отвез бы ты, хозяин, меня на место, – смеялась Юла.
– Не хватало еще на тебя день тратить, ступай сама, – сказал Антс. – Нынче
Конечно, Антс был прав. Никто не мог заменить Юрку. Других таких мужиков, как Юрка, на свете нет, – это Юла ясно ощутила в тот краткий миг, когда Юркины руки снимали ее со стога. Поэтому она и смеялась как сумасшедшая. Какое огромное счастье, что есть на свете такой человек, как Юрка. Схватит он тебя – чувствуешь, словно в тиски попала.
После того как Юла ушла в Пекло, с Юркой произошла чудесная перемена: его стало тянуть домой. Прежде о жене будто и не вспоминал, а теперь помнил. Однако не сам он заметил это, а другие.
– Что-то зачастил Юрка в Самое Пекло, – сказал Антс. – Что случилось?
– Бабы там одни, потому, – молвил Юрка.
– Все тебе беда – сперва с батраком, нынче с работницей.
– Вроде бы так.
Однако Лизета поняла все по-своему. Она спросила у мужа:
– Что за девку ты мне послал? Будто и придурковата, а работает за двоих батраков. Уж и меня подгонять начинает, точно она в доме хозяйка.
Юрка ничего не ответил бабе, но сердце его екнуло от великой радости. И с тех пор стал он реже ходить в Пекло. Вскоре Лизете бросилось в глаза, что Юла днем сонная, словно не выспалась ночью. С чего бы это? Она стала наблюдать за девушкой: вместо того чтобы идти спать, Юла ускользала из дому. Куда бы ей ходить? На следующий раз, когда Юрка пришел в Пекло, Лизета сказала ему:
– Шляется девка по ночам, не сидится ей дома, а днем сонная.
– Я скажу ей, – ответил Юрка.
– И не заикайся, ради бога, – попросила Лизета, – иначе, как останемся вдвоем, накинется еще на меня. Она ведь сразу подумает, что это я наговорила. А я попросту сказала, потому что не знаю, где она и с кем…
– А что тебе до чужих?
– Разве она чужая, ведь у нас в доме живет.
Тем все пока и кончилось. Юрка обещал, что не скажет девушке ни слова. Юла бывала иногда слегка сонная, но работала здорово, словно не на хозяев, а на себя. Прошли недели. Лизета заметила, что Юла не может больше есть – все-то ее тошнит. Расспросив девушку, она узнала: да, было этакое дело. Но с кем? Этого нельзя сказать, никак нельзя.
При первой возможности Лизета обо всем рассказала Юрке, спросила, что делать. Тот остался невозмутим, а немного подумав, сказал:
– Ну что ж, время уже такое. Раз у замужних детей нет, пусть они хоть у девушек будут. Ты поглядывай, чтобы она на работе не надорвалась, а то кто его знает…
– Ах, вот как? Из-за того, что у меня своих детей нет, я должна чужих пасти, да еще до их рождения?! – вскричала Лизета.
– Вроде бы так, – ответил Юрка. – Нет у тебя детей ни от своего мужа, ни от кого другого, а…
– Да, нету их, и не хочу, чтоб были, – перебила Лизета. – Я и на земле-то
– Хочешь в рай махнуть?
– А что? И туда махну.
– Ступай хоть в ад, но пока ты живешь на земле, изволь заботиться о детях. У самой нету – за чужими ходи.
– Послушай, старик, с чего тебя вдруг на детей потянуло?
– Человек я и смертен, спастись хочу – вот с чего.
– Не у Антса ли ты нахватался этакой мудрости?
– Я в церковь хожу. Там научили.
– Ишь как! Нечистый из Пекла в церковь ходит!
– Хожу и петь учусь.
Лизета засмеялась, думая, что муж шутит, но потом увидала, что тому не до смеха. И сердце ее охватила тревога. Как же ей закончить свою земную жизнь, если Юрка, живя среди людей, стал таким странным! По мере того, как у Юлы приближался срок родить, беспокойство Лизеты возрастало, ибо Юрка все больше и больше заботился о девушке. Если сперва Лизета думала, что муж стал чаще наведываться домой ради нее, Лизеты, то потом у нее не осталось ни малейшего сомнения в ином: беда в девушке, в ребенке, который должен появиться на свет. В сердце закралось злое подозрение: не ее ли муж – отец ребенка Юлы, не встречались ли они летом в лесу? Глупая, ей в свое время не приходило это в голову, а то она могла бы там застать их обоих. Однажды она сказала Юле:
– Теперь мне ясно, кто отец твоего ребенка.
– А мне и невдомек, – ответила Юла.
– Юрка! – воскликнула Лизета.
– Сам сказал, что ли? – спросила Юла.
– С чего бы он стал о тебе заботиться? А знаешь, кто такой Юрка? Нечистый. Ты родишь дитя от Нечистого.
Юла стала смеяться, потом сказала:
– Все хозяева Пекла – Нечистые, а дети у них, как у всех людей.
– Юрка вправду Нечистый, – утверждала Лизета.
– Люди говорят, что он новый Нечистый, – сказала Юла. – Да по мне – все равно, будь он хоть самим господом богом. Главнее, что он мужик дюжий, посильней меня, рохлей я не люблю. Что ему сердце велит, то он со мной и делает, а противиться не могу нисколечко.
– Стерва ты бесстыжая! – в страшной злобе вскричала Лизета.
– Нет, я не стерва, хозяйка, – возразила Юла, – потому что у меня будет ребенок. Глядишь, еще двойня родится.
Трудно представить, что сделала бы в гневе Лизета, – она вспомнила историю с батраком. Но тем часом появился Юрка, и Лизетина ярость обрушилась на него.
– Эта бесстыдница говорит, что ты отец ее ребенка! – наскочила Лизета на Юрку.
– Не я сказала о том, – поправила ее Юла. – Хозяйка твердит, что хозяин говорил, будто он отец моего ребенка, а я только сказала, что вдруг двойня будет.
Юрка стоял и ждал, чем кончится перепалка.
– А ты что молчишь, воды в рот набрал? – закричала на него Лизета.
– Вроде бы так, – молвил Юрка.
– Потому ты о Юле и пекся, – расходилась Лизета.
– Может быть, – буркнул Юрка в ответ.
– Спалить бы вас обоих, – вскричала Лизета.
– Пойду-ка я лучше отсюда подобру-поздорову, – сказала Юла.
– Нет, ты останешься, – решил Юрка.
– Коли уходить – так мне, – продолжала кричать Лизета, – а тебе, муженек, я еще подложу свинью!