Новый отсчет
Шрифт:
Сейчас они втроем с Зоричем сидели чуть подальше от остальной группы своего штаба, в небольшом мягком уголке, оборудованном специально для отдыха персонала.
— Это у ящеров главное стратегическое преимущество, — пояснил Маккормик. — У хинков есть система, позволяющая отслеживать наши корабли во время полета. Им главной знать время и место старта, а дальше они вычисляют возможный участок движения, находят и отслеживают движение корабля. По технологии у нас и у них сначала вступает в дело разгонный двигатель, там вспышка получается очень сильная, ее никак не притушить.
Райт удивился.
— И все? Этого им достаточно, чтобы знать о нас все?
— Да, потом вступает в дело разведка. Вселенная просто напичкана шпионскими спутниками хинков, они держат под контролем половину вселенной. Они засекают эти две точки, и потом вычисляют траекторию. Эту траекторию они и отслеживают. Кто-то из них потом да засечет пролетающий мимо корабль, а тем более выходящий из прыжка.
— Значит, как мы не будем прятаться, нас все равно очень легко будет засекать?
— Да. К сожалению, у нас такой системы нет. Самое забавное, что они напрочь теряют нас, когда мы выходим из прыжка.
— Как думаешь, Джон, план Соболева пройдет? — Спросил Райт.
— Один шанс из ста, что все сойдется как надо. Любая мелочь может сыграть против нас.
— Давайте думать, как повысить этот шанс. Для прибывающего корыта мы придумали сюрприз, а вот что нам сделать с этим? — Он кивнул в сторону главного табло, где было выведено изображение туши линкора хинков.
— Может атаковать его истребителями? — предложил Зорич. Райт отмахнулся.
— Мы не сможем их потом подобрать.
Серб с этим не согласился.
— Но, генерал, вы же сами все время говорите, что небольшие потери оправдывают большую цель?
— Да, но все же надо бы поберечь наших соколов. У нас и так ничтожно мало истребителей. К тому же истребитель не сможет нанести серьезный удар линкору. Вот если бы пустить на него большой брандер.
Зорич засмеялся.
— Генерал, вы снова противоречите себе. Брандером тоже надо как-то управлять. Ни один компьютер не сможет его направить на хорошо защищенный линкор. Видите, как вокруг него вьются ромбы? Это все из-за того же опасения внезапной атаки. От них брандеру надо будет уворачиваться.
— Да, тут нужен человек с холодной головой. Лучший из лучших.
Зорич не удержался, и снова поддел своего непосредственного командира.
— А как же тогда доблестные соколы, которых надо поберечь? Неужели вы кем-нибудь из них пожертвуете? Причем лучшим из лучших.
Райт начал уже злиться.
— Да, представьте себе, пожертвую! Не делайте таких больших глаз, полковник. Это не цинизм, это расчет. Я думаю об одном соколе, которого мы по идее должны были давно расстрелять. Поняли, про кого я говорю?
Зорич высоко поднял брови, потом кивнул головой.
— Приведите сюда этого Зенона, — приказал Райт.
Через полчаса грек стоял перед ними. Он очень похудел, сильно сутулился, и старался не смотреть в глаза присутствующий в рубке людей.
— Скажите, Зенон, вы хотите искупить свою вину в смерти этих женщин собственной жизнью? — спросил Райт.
Тот недоверчиво посмотрел на него,
— А… разве это возможно?
— Конечно. Это вполне вам по силам. Вы пилот, и, как говорят ваши коллеги — хороший пилот. Есть одноразовая работа для настоящего камикадзе…
— Я согласен! — Торопливо прервал его Зенон. — Я на все согласен, лишь бы умереть с честью.
— Мы дадим вам такую возможность.
Через час от ледяной глыбы, в которую Токугава превратил своим искусством линкор, отделилась грузовая тарелка. Зенон сразу же включил режим невидимости и помчался через всю солнечную систему в сторону, где с наибольшей активностью роились хинковские штурмовики. Грек выжимал из силовой установки грузовика все возможное. Он должен был успеть занять свое место до часа «Ч». Все внутреннее пространство тарелки было занято взрывчаткой самого разного рода. Это была и стандартная взрывчатка хасков, в десятки раз сильнее земного тротила. Было несколько емкостей с жидким водородом и кислородом. А еще за спиной Зенона пульсировал голубоватым цветом большой, в рост человека, цилиндр. Это была силовая установка истребителя хасков. Из всего, что размещалось сейчас внутри тарелки, это была самая сильная бомба. Даже силовая установка самого грузовика по взрывчатой силе была значительно меньше, чем эта, гораздо более компактная штука.
В это время в рубке Ковчега все было готово к прыжку. Соболев постепенно разгонял комету до максимально возможной на гравитационных двигателях скорости. А у микрофона громкой связи снова сидела Берта Хофман. Голос ее звучал равномерно и неумолимо, как метроном.
— Всем жителям Ковчега. Приготовится к прыжку. В этот раз перегрузки будут особо сильными. Лечь на свои места, прижать руки к животу. Детей и больных уложить на первый ярус. Повторяю, перегрузки будут особо сильными.
— Гравитационная защита выведена на максимальную мощность, — доложил Наки. — Пять «жэ» мы погасим.
— Сколько останется?
— Еще столько же.
— Много.
— Знаю, но по-другому не получается. Кстати, генерал, вам пора бы залазить в свое убежище.
Райт отмахнулся.
— Не хочу. Я должен видеть все своими глазами.
— Для вашего сердца это слишком большие перегрузки, — напомнил Луи Фиш.
— Я выдержу. Вот курить нестерпимо хочется.
— Курить сейчас хочется всем, даже тем, кто никогда не курил, — согласился Зорич. Райт не видел, как за его спиной серб обменивался какими-то жестами с Жанной. Жестикулировали они недолго, потом личная медсестра генерала кивнула головой, и зашла за спину Райта с другой стороны.
— Переходные люки между эсминцами и транспортами закрыты, — доложил Наки.
— Надеюсь, в этот раз никто от нас не отцепится и не улетит, — пробормотал Леон.
— Помолись об этом.
— И это тоже, — согласился поляк.
— Все люки межу отсеками закрыты.
— О, я чувствую, вы в этот раз учли свои ошибки, — одобрил Райт.
— Да, в прошлый раз мы этого не делали.
— Ну, и где же эти чертовы хинки? — спросил Райт. — Пора бы им показаться.
Напряжение в рубке нарастало.