Новый сотрудник береговой лаборатории
Шрифт:
– Правда? Я никогда не слышала чего-то подобного, - удивлённо покачала я головой. – У нашего народа столько традиций, что трудно уследить за всеми, - пришлось признать мне и указать на белый странный домик. – Кажется, это то, что мы ищем.
– В точку, - Сариэль довольно улыбнулся и взяв меня за руку, потянул внутрь.
Было немного странно, что несмотря на обилие народа мы были единственными посетителями, но Сариэль шепнул мне, что этот домик – магическое окошко, чтобы не было скопления эльфов. То есть, дверь в лавку – телепорт, откуда можно попасть в одно из нескольких окошек с точно такими же лавками. Очень удобно, стоит признать.
Потолок
– Чем я могу помочь вам? – с улыбкой спросил хозяин, мужчина лет сорока, с неглубокими морщинами на лице. – Какой чай вы хотите отведать? – учтиво поинтересовался он, по очереди оглядывая нас.
– Моя спутница сделает выбор, - Сариэль хитро посмотрел на меня, пропуская к прилавку, на котором было разложено множество склянок с листьями.
– Я совсем не разбираюсь в чаях. Вы можете мне помочь? – попросила я хозяина, понимая, что травы для таких чаев имеют особое значение.
– Ни в коем случае, госпожа - мужчина усмехнулся, поправив длинные усы, - только вы сами сможете создать чай, наполненный вашими чувствами и эмоциями. Прислушайтесь к своему сердцу, - прошептал он и дал мне несколько склянок. – Оцените каждый аромат и никуда не спешите – ночь длинная, а чашку чая вы сможете выпить лишь одну.
Я не любила романтические фильмы, но сейчас чувствовала приятное предвкушение. Дух фестиваля знал свое дело и я, отбросив какие-либо предубеждения и сомнения насчет Сариэля, принялась за составление идеального сочетания. В какой-то момент Сариэлю надоело стоять в сторонке, и он также начал помогать мне. Выбирать травы и листья для чая было необычным и довольно увлекательным занятием. Мы пробовали заваривать различные ягоды, литья и даже веточки. Почему-то все ингредиенты пахли для нас по-разному, но несмотря на это нам все же удалось прийти к единому решению: веточки смородины, листья лимонного дерева, немного душицы, а в завершение капля меда. Это было удивительное сочетание.
– Хороший выбор, хороший, - проговорил хозяин, продолжая поглаживать усы. – Выпейте чай до дна, а стаканчики съешьте, - сказал он напоследок.
– Съешьте? – брови Сариэля взлетели вверх от удивления, а я подметила, присмотревшись.
– Если я не ошибаюсь, то это стаканчики из тончайших вафлей, - я покрутила в руках кружку с напитком, а владелец довольно покивал мне и цыкнул на Сариэля, который попробовал куснуть стаканчик раньше времени.
– Удивительно, - пробормотал Сариэль, когда мы с ним вышли на улицу.
Заняв одну из скамеечек возле парка, мы принялись за напиток. Это, наверное, был и не самый лучший чай, который я когда-либо только пробовала, но точно один из лучших. Чуть запоздало мы вспомнили о билете, который нужно заполнить совместными снимками. Как раз рядом продавались небольшие летающие лягушки-монофоты, которые сразу же выплевывали готовый снимок. Сариэль оставил меня недолго и купил нам это милое чудище, иначе назвать этот монофот у меня язык не поворачивался. Мило, но страшненько.
– Давай выпьем за нас и за этот чудесный фестиваль, - предложил Сариэль, поднимая вафельный стаканчик.
– А также за научные исследования, - внесла я и свою лепту. Сариэль усмехнулся:
– И за исследования. Это, кончено, не алкоголь, но все же, -
Мы с Сариэлем смотрелись очень гармонично, а от чая даже на снимке шел пар. Отодрав липкую пленку, мы приклеили фото на первую ячейку. Так как мы были на фестивале как пара, то и карточка у нас была одна на двоих. Следующим пунктом нашего увлекательного путешествия была полянка напротив места нашей встречи.
– Старайся не смеяться, - попросила я Сариэля, пытаясь кистью вывести что-то, что походило бы на лицо эльфа. Влюбленные должны были нарисовать портреты друг друга.
– Я не могу не смеяться. Ты так мило стараешься, - Сариэль закусил губу под моим строгим взглядом, пытаясь принять серьезный вид. – Если у тебя не получится, то скажи, что все из-за того, что я мешал тебе, а не из-за того, что ты не умеешь рисовать, - хихикнул он, отдергивая ворот костюма.
– У всех свои недостатки, - фыркнула я, не собираясь скрывать того факта, что мои художественные таланты не то, что бы ниже среднего, они до категории среднего вообще не дотягивают. – Знаешь, Сариэль, в этом костюме ты похож на… - я осеклась, глядя на мужчину.
– На кого? – заинтересовался он. Я хотела сказать, что он похож на снеговика, но осознала, что с этим словом у меня немного другие ассоциации. Пришлось выдумывать нечто новое.
– Ты похож на вестника смерти. Ты знал, что у гномов цвет смерти - белый? – огорошила я Сариэля неожиданной информацией.
– Я слышал о чем-то подобном, - уклончиво ответил мужчина, продолжая сидеть на стуле и позировать мне. – А знаешь, на кого похожа ты? – тихо спросил он, как-то странно меня рассматривая.
– Боюсь предположить, - фыркнула я. – Кое-кто сказал, что я похожа на Хамелобивию.
– Тот, кто это сказал - настоящий глупец, - фыркнул Сариэль и задумался, прикрыв глаза, - ты похожа на розу или же лилию. Красную. По крайне мере, мне так кажется, - сделал мужчина уточнение и полюбопытствовал. – Тебе еще долго? У меня шея затекла так сидеть,
– Еще немного осталось, - пообещала я, перейдя к отрисовке волос.
Мы рисовали тушью и для меня это был уникальный опыт, из-за чего портрет получался еще хуже, чем мог бы быть. В районе глаз был небольшой подтек, а на шее жирная клякса. Увы, но, как и чай, портрет можно было нарисовать только один раз и ничего исправить было нельзя. Да и не хотелось на самом деле. Чаще всего первое изделие в любом деле и ремесле содержит в себе множество ошибок, которыми стоит дорожить. И даже такие ошибки в портрете не заставили бы меня начать все сначала.
Когда я поняла, что сделала все, что могла и портить в принципе уже нечего, развернула мольберт к Сариэлю. Он долго и пристально рассматривал мое творение, на которое я потратила не меньше получаса. Не знаю, о чем он думал, но он в конце концов рассмеялся и сказал, что в деле важна душа создателя и старание. Это было довольно мягко и утешительно с его стороны, потому что мне тушь впредь могла сниться только в кошмаре с участием медведя, который гонится за мной в лесу. Однако из-за того, что портрет Сариэля не удался я не совершенно не расстроилась, понимая, ведь то, что я вижу сейчас – всего лишь иллюзия. Возможно, нам стоило прийти сюда без иллюзий, чтобы был смысл пачкаться в этой туши. Но мы не были против. Рушить ту идиллию, в которой находились сейчас, никому не хотелось.