Новый старый 1978-й. Книга шестая
Шрифт:
Назад мы вернулись тоже очень быстро. В беседке перед крыльцом сидели Суслов и Андропов. Оба моих начальника заявились. Мы с ними поздоровались и я отправил Солнышко к Виктории Петровне. Она прошлый раз обещала научить мою Светлану готовить что-то вкусное. Вот пусть идёт и учится, а мы тут обсудим наши дела.
— Присаживайся, Андрей, — сказал мне Андропов. — Мне передали, что французы тебя и твою группу пригласили на гастроли.
— Да, Юрий Владимирович, — ответил я, устраиваясь поудобнее на скамейке. — Завтра утром подписываем контракт у Ситникова и если всё всех устроит, то
— Да уж, не зря тебя «миллионщиком» прозвали. На меньшее ты не размениваешься. Довольно много, не считаешь?
— Когда французский посол барон де Сион уходил, то на его лице я видел довольное выражение, говорившее о том, что я продешевил. Но это я узнаю только в понедельник.
— Может быть. Вот мы с Михаилом Андреевичем думаем, а не рано ли вас одних отпускать?
— Так мы в Англии доказали, что можем постоять за себя даже лучше некоторых оперативников. Да и польза от меня какая тогда получилась. Думаю, что и в Париже мне удасться пообщаться с самим французским президентом.
— Мы в курсе, что это Валери Жискар д’Эстэн тебя пригласил. Посол ещё в пятницу на встрече с Андреем Андреевичем вскользь коснулся этого вопроса. Песни твои ему очень понравились.
— Как сказал сам посол, они больше понравились супруге президента Анне-Эймоне и их восемнадцатилетней дочери Жасинте.
— Тогда понятно. Ты у нас дамский угодник, тебе и карты в руки. Ладно, надеюсь, что в Париже ты ничего не учудишь. Но за тобой наши присмотрят.
— Я бы хотел обсудить один финансовый вопрос с Михаилом Андреевичем. Но прежде готов доложить, что первый выпуск нашего продюсерского Центра состоялся. Вчера выступила наша подопечная Мария Колесова с моей песней «Осень». И очень хорошо выступила. На подходе у меня ещё один проект. Но это будет в июне.
— Слышали мы твою певицу, — ответил Суслов. — Хорошо спела. Молодец, что так быстро у тебя получилось. Вот так бы вся наша эстрада активно работала. Ну это теперь твоя епархия, так что сам и разбирайся. А что по финансам ты хотел спросить?
— Я хочу типографию в нашем Центре открыть. Календари, плакаты, журнал или газету о нас и советской эстраде. Плюс о западных исполнителях. Чтобы они о зарубежной музыке от нас узнавали, а не «вражьи голоса» слушали.:Всё под вашим контролем будет, Михаил Андреевич.
— Понятно. Типографию, небось, во Франции будешь закупать из тех денег, что по контракту получишь?
— Да, я об этом и хотел вас попросить. Мне в понедельник деньги придут, их же надо будет через год возвращать. Не всё же с концертной деятельности наши расходы покрывать. Нужно и другие направления развивать. Нас в стране знают и еженедельная газета о советских музыкальных достижениях будет раскупаться на ура.
— Дело хорошее. Ладно, можешь во Франции от имени своего Центра подписать контракт на поставку типографского оборудования, но чтобы французы под ключ всё сделали и расходные материалы регулярно поставляли. По поводу гарантийного и последующего обслуживания обязательно договорись. Справишься? Если будут вопросы, то обратись в наше
— Большое спасибо. От помощи не откажусь.
Тут вышел из дома один из помощников Брежнева и пригласил Суслова к Леониду Ильичу. Когда Михаил Андреевич ушёл, Андропов меня спросил:
— Ты в своей записке написал, что я стану Генеральным секретарем после Брежнева. А как же Суслов?
— Он умрет в январе 1982 года и вас изберут на должность секретаря ЦК КПСС. Тогда вы и станете вторым лицом в государстве и преемником Брежнева.
— Теперь понятно. Ещё в той записке не были указана дата моей смерти. Почему?
— Я вам уже говорил, что если вы не будете сидеть на холодных камнях и жена Щелокова в вас не будет стрелять, после того, как вы разберётесь с её мужем, то проживёте дольше, чем вы могли бы прожить.
— Понятно, не хочешь пугать. Ну и ладно. По Горбачёву я смогу открыто работать только после того, как стану главой государства. Что ещё важного ты можешь мне сказать?
— Ни в коем случае не вводите наши войска в Афганистан. Американцы станут помогать моджахедам и мы надолго завязнем в этой войне. Мы потеряем более 15.000 наших солдат и ничего не решим, будет только хуже. Американцы и ещё более 60 стран объявят из-за этого бойкот нашей Олимпиады. Вы же этого не хотите допустить?
— Вот это да. За такую ценнейшую информацию тебе надо ещё одну Звезду давать. Этот вопрос мы только начали обсуждать и такие последствия даже не могли предположить.
— Не надо мне больше Звёзд, итак достаточно. Лишнее внимание ко мне только привлечём. Именно американцы будут делать всё возможное, чтобы мы влезли в этот конфликт.
— Афганские товарищи неоднократно обращались к нам за помощью и мы им всё время отказывали и в будущем не планируем их поддержать.
— В Герате в марте следующего года вспыхнет восстание при поддержке американцев и наша страна ввяжется в этот конфликт.
— Тебя даже страшно отпускать куда-либо с такими сведениями.
— Юрий Владимирович, мы же с вами договорились, что я работаю на вас и вы даёте мне возможность спокойно заниматься моей музыкальной деятельностью.
— Да это я так, не в упрёк. Просто твоя информация и раньше была бесценна, а сейчас мы спасём тысячи наших солдат и Олимпиада пройдёт без бойкота. Я слышал французы готовы прислать за тобой самолёт?
— Да, мы говорили об этом. Они хотят, чтобы мы выступили вечером в понедельник, через несколько часов после нашего прилёта. Видимо, заранее готовились. Значит уже сегодня, если не вчера после нашего разговора, они стали клеить афиши и продавать билеты.
— Они умеют делать бизнес, поэтому всё просчитали и, в любом случае, останутся в прибыли. Хорошо, лети завтра в Париж и очаровывай французскую публику. О результатах завтрашних переговоров мне доложит Ситников. Только не забудь, что девятнадцатого у тебя памятник и концерт в нашем клубе.
— Спасибо. Я о девятнадцатом помню и обязательно и там, и там буду.
Тут вернулся Михаил Андреевич и сказал, что Леонид Ильич хочет переговорить с Юрием Владимировичем.
— А ты пока сиди, — сказал Суслов, обращаясь ко мне. — Ты следующий.