«Новый завет»
Шрифт:
«Я — не я, лошадь не моя, а земля имеет форму чемодана». Шизофрения классическая.
Не верите?
«За что ищете убить Меня?..
Народ сказал: не бес ли в Тебе? Кто ищет убить Тебя?»
Окстись, парень!
«И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки».
Значит, не сильно искали. Вернее сказать, вообще не искали. Это уже паранойя.
Праздник подходил к концу. Под занавес Иисус ещё
«В последний день праздника стоял Иисус и возгласил: кто жаждет, иди ко Мне и пей!
Кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой…»
В общем, было весело.
«Итак произошла о Нем распря в народе. Некоторые из них хотели схватить Его, но никто не наложил на Него рук».
Понятное дело.
Переночевав на Елеонской горе, Иисус с утра пораньше опять пришёл в храм. И опять начал учить. Поучать. Во время лекции в храм привели блудницу и хотели побить её камнями.
Спросили у Христа: правильно так сделать? Он потупился, порисовал пальчиком на песке крестики-нолики и сказал: правильно, начинайте. Не начали.
Тут неувязка. «Иоанн» говорит, что было сказано: кто из вас без греха, пусть первый бросит камень.
Эта фраза не могла иметь место. Почему? Потому что по закону первым бросал камень свидетель — помните Ветхий Завет?
А свидетелей не было — ни одного. Именно поэтому и возник вопрос: можно ли побить блудницу камнями в отсутствие свидетелей? Нельзя.
Если бы свидетели были, никто не стал бы задавать вопросы — потаскуху забросали бы камнями, только и всего.
«А теперь вы ищете убить Меня, человека сказавшего вам истину, которую слышал от Бога».
Человека! Людей, которые слышали бога и передавали его слова людям, всегда называли пророками. И убогими.
Впервые в Новом Завете говорится о том, что Иисус слышал бога. Матфею, который видел всё происходящее, это в голову не пришло.
Но иудеи не считали его даже пророком.
«Ты сам о себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно».
Они считали его самозванцем.
«Свидетельство Мое истинно, ибо Я знаю, куда иду».
Логично? Главное — аргументировано. Иудеи не сдавались. Иисус продолжал.
— Я никого не сужу. А если сужу, то сужу истинно, потому что нас двое — я и отец небесный, а по закону двух свидетелей достаточно для истинного суда.
Вот, пожалуйста! В этом весь «Иоанн». Я не сужу. Нет, вообще-то сужу, но сужу не один, ибо нас двое. А раз так, то я прав, а вы не правы. Тут самое время показать им язык.
И опять это стремление отмежевать Иисуса от иудеев.
«А и в законе вашемнаписано, что двух человек свидетельство истинно».
В вашем иудейском
«Не поняли, что говорил Он об Отце».
До сих пор не поняли. И я не понимаю. А вы?
«Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда, как же ты говоришь, что освободишь нас?»
«Ваш отец Диавол».
Не больше и не меньше.
«Не правду ли мы говорим, что ты Самарянин, и что бес в тебе?»
«Во Мне беса нет, а вы бесчестите Меня. Кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек».
«Теперь мы узнали, что бес в тебе».
То есть, все сомнения рассеялись.
Обратите внимание: Иисус пытается опровергнуть обвинение в одержимости бесом, но пропускает мимо ушей слова о том, что он самаритянин. Здесь торчат уши «Иоанна».
Спор дошёл до кульминационной точки.
— Авраам увидел меня и возрадовался.
— Ты видел Авраама?
— Я был ещё до Авраама, уважаемые.
«Тогда взяли каменья, чтобы бросить на него…»
Понятное дело, он же богохульствовал в храме. Иисус убежал из «дома отца Его».
Проходили по пересечённой местности и увидели слепца. Апостолы решили пофилософствовать.
— Учитель, почему он слепой? Потому что грешил, или потому что родители его грешили?
— Нет, не потому. Он слепой не «почему», а «для чего». Для того, чтобы на нём могли проявиться дела божьи.
Господин Лазарев, этот христианский спец по диагностике кармы, может быть свободным.
Христос плюнул на землю, смешал слюну с пылью, намазал этой кашицей глаза больного, и больной прозрел. Ура.
Как обычно, была суббота. Такое ощущение, что он лишь по субботам и лечил.
Другая версия — суббота была каждый день.
«Тогда иудеи не поверили, что он был слеп и прозрел».
В этом подозрении есть рациональное зерно. До этого случая паренёк не работал, сидел на обочине и просил милостыню.
А теперь придётся засучить рукава и начать зарабатывать на жизнь. Или записываться в апостолы.
Дальше всё было, как в детективе. Иудеи (в субботу!) вызвали родителей слепца на допрос.
— Это ваш сын?
— Это наш сын.
— Он родился слепым?
— Слепым как крот, ваша честь.
— А как же он прозрел?
— Понятия не имеем. Спросите его сами, он уже совершеннолетний.
Сурово.
«Так отвечали родители его, потому что боялись иудеев».
А сами-то, кто были, бушмены что ли?