Ноябрьский дождь
Шрифт:
– Это выходит, что "Доспехи" работают на реакторах, которые... обогащены Наследниками?
– Именно так. Вот почему я смог использовать выстрел твоей встроенной пушки и распылить ее заряд. Этот заряд поджарил мозги полицейскому спецназу и чуть не прикончил Китами. В грузовике ученых и так шалили подростки.
– Погоди-погоди. "Доспех" работает и стреляет с помощью атомной энергии, смешанной с энергией Наследников. Так?
– Так.
– Мой выстрел позволил тебе ударить этой энергией по полиции?
– Именно.
– Тогда я не понимаю вот чего: что тогда было за свечение? И вообще,
– Канзаки, ты начинаешь меня пугать.
Ватанабэ вдруг развернулся к Мегуми корпусом и уперся взглядом из-за черных стекло очков прямиком в лицо.
– У тебя, случайно, грудь не фальшивая? Ты же умеешь думать!
Последовавший за этим заявлением громкий раскатистый шлепок совершенно не подходил в качестве звукового сопровождения к случившемуся. А случилось следующее: оперативно сжавшийся кулак Канзаки со свирепой скоростью прилетел с пассажирского сиденья и ударил Сэма в щеку. Раздался тот самый неподходящий шлепок, голова Сэма осталась монументально неподвижной, а Мегуми отняла руку и затрясла онемевшими пальцами.
– Как же ты заколебал, - сказала девушка глухо.
– Агрессивные женщины пошли, - ответил толстяк, дернув щекой, в которую пришелся удар.
– Почему ты себя вечно ведешь как придурок?
– тихо спросила Мегуми. В ее голосе не было злости, не было раздражения. Эти мгновенные наносные чувства вышли из нее в тот самый миг, когда кулак угодил в физиономию Ватанабэ.
Сэм искоса глянул на свою спутницу. Мегуми удалось, наконец, устроиться так, чтобы не приходилось непрестанно ерзать. Девушка сидела вполоборота к месту водителя, зажав правой рукой кулак левой, столь нелюбезно касавшийся его физиономии. Проплывающие мимо фонари освещали лишь половину ее лица, выражение которого совмещало в себе раздраженную злость с непониманием.
– Я же вижу, что ты специально, - процедила Канзаки, щуря раскосые азиатские глаза.
– Опять начинается.
Сэм, не глядя на пустую дорогу, вновь обернулся. Голова его склонилась вперед, и вдруг создалось впечатление чего-то тяжелого, когда широкий мужской лоб навис, казалось, прямо над Мегуми. Черные бельма скрытых очками глаз опять уставились ей в лицо.
– Мы, кажется, это проходили.
Как и тогда, на крыше дома, а затем в парке, из облика Ватанабэ в один миг исчезла та расплывчатая дурашливость, которую он излучал на всю округу только что. И даже та примесь ядовитой вредности, что ощущалась в толстяке с момента вылазки на поверхность, та самая примесь, что вылезала наружу в виде фраз про ее грудь, ушла. Он опять казался незнакомым и... грустным?
Только вот Канзаки и в этот раз не собиралась лишней минуты тратить на рефлексии. Нисколько не пожалев о нанесенном ударе, она вновь заговорила.
– Проходили, ага. И я, кажется, тебе уже сказала, что надо перестать кривляться. Зачем ты так ведешь себя?
Она нервно подобралась на сиденье, из-за чего потеряла шаткий покой и вновь принялась ерзать. Пошуршав чехлом, девушка угрюмо уставилась в бельма очков.
– Ты как будто напрашиваешься на трендюлю.
– Может, и напрашиваюсь, - угол его рта чуть заметно дернулся.
– Но какое тебе дело-то?
Вопрос этот неожиданно заставил Мегуми стушеваться. В самом деле, чего это она
Стоп, больное место?
Грудь.
Получается, он не отказывал себе в удовольствии ущипнуть ее за...
Тьфу ты!
В полутьме салона, к счастью, не было заметно, как на щеках Мегуми проступил стыдливый румянец.
Господи боже! Опять мысли сворачивают куда-то не туда. Вот почему каждый раз, когда дело касается Ватанабэ, ей в голову лезет всяческая чепуха? Причем даже тогда, когда она отвешивает ему мощную плюху.
– Да мне...
– она запнулась, обнажив неловкость.
– Да просто ты меня бесишь!
– И это радует, - сказал Ватанабэ, незаметно меняясь из непонятного и сумрачного незнакомца в привычного негодяя и хама.
– Однако я предлагаю сразу накрепко забыть сию до невозможности неловкую сцену.
– Хм...
– Канзаки была настольно смущена всплывшей в голове неприличной мыслью, что только промычала нечто утвердительное.
Повисла пауза, с каждой секундой, как и всегда, становящаяся все более нервирующей. Ватанабэ невозмутимо вел машину, и его пухлый профиль не сохранил ни следа ее опрометчивого рукоприкладства. Мегуми же тщетно пыталась думать. Но, как ни странно, не получалось. Ватанабэ снова сыграл роль мощнейшего генератора помех при размышлениях.
– Так что было за свечение тогда, в Токио?
– наконец, спросила она, поймав рабочую волну.
– И как ты с ним управлялся?
– Свечение было видимым следом бурления энергии, - деловым тоном отозвался Сэм.
– Энергия эта была взбудоражена двумя активировавшимися Наследниками и преобразована мной в психотронную волну.
– Ага...
– Канзаки сильно захотелось почесать макушку.
– А по-человечески?
– Я спровоцировал выброс дремавшей энергии и превратил ее в луч, поджаривший полиции мозги, - на одном дыхании монотонно проговорил толстяк.
– Так сойдет?
– Пойдет...
– она задумалась.
– Но, значит, в зоне отчуждения...
– Этого я тебе рассказывать не буду, - не оборачиваясь, резко прервал Мегуми Сэм.
– Пока еще рано.
– Хм...
– в этот раз она мычала уже недовольно.
– Ладно. Но энергия, которую ты использовал, не была энергией тех двоих?
– Нет.
– Ясно. Замнем, ладно. Но как ты смог ее использовать?
– А вот смог, - Канзаки заметила, как на лицо Ватанабэ вновь наползла нехорошая усмешка.
– Собственно говоря, вот мы и добрались до главного. Как я уже говорил, силу Наследников можно использовать в самых разных целях, в том числе для создания оружия. Кое-кто придумал делать оружие из них напрямую.