Ноябрьский дождь

Владимир Владимирович

Темнота и тишина окружали Учики. Мирный шорох воды мог убаюкать, если бы не мысли. А мысли носились в голове юноши диким галопом, смешиваясь в кучу.

Итак, он - ходячий реактор, сравнимый с атомным. Он может лечить рак и выращивать себе новую печень. Так сказал Ватанабэ. Ватанабэ, однажды уже обманувший, но вроде бы в этот раз говоривший правду. Вот только от этой правды легче не становилось. Объяснение в каком-то смысле подробнее объясняло, что же такое Наследники. Но вместе с тем оставалось непонятным, откуда взялись эти их силы, зачем они... И, самое главное, ничто из рассказа толстяка не приблизило Отоко к пониманию происходивших с ним событий.

Откуда у него эти

странные видения? Чужие голоса, сны, странные обрывки воспоминаний, ощущений... Учики постоянно вспоминал горечь. Горечь и решимость кого-то, чьими глазами не мог смотреть. Эта горечь возникла еще в самый первый раз, в Токио, и сопутствовала каждому проявлению сил Наследника. Значит, видения как-то связаны с его природой. Они каждый раз вытаскивали его из небытия, в котором возникали. Как будто кто-то посторонний тянул Отоко за ниточки, и тот послушно начинал шевелить сломанными руками и ногами, выворачивающимися под самым невероятным углом. И раны исцелял, и вслепую бродил, и шеи ломал...

Да, Учики ведь сегодня убил человека. Того самого типа, что схватил Эрику. Только очнувшийся, ведомый голосом, он ударил и сломал взрослому мужчине, выше и тяжелее себя, шею. Вот так запросто. С хрустом и хлынувшей кровью. И вспомнил об убийстве только сейчас. К горлу подкатила тошнота. Как бы не вырвало. На чистый-то ковер...

Глубоко задышав, юноша прикрыл глаза. Нет, он не будет выворачиваться наизнанку. Только не из-за того подонка. Ощущая на душе тяжесть, которую всегда навешивает совесть, Учики все же не испытывал ни малейшего стыда и раскаяния. Террорист был преступником, трусом и заслужил смерть. Падать же в обморок от самого факта отнятия жизни не стоило. В конце концов, Отоко не был уверен в том, что тогда, в зоне отчуждения, не убил пару десятков японских полицейских. В тот самый раз, когда они Инори поцеловались.

Да, Инори. Его парный Наследник. Наследница. Девушка, в которую окончательно и бесповоротно влюбился. Девушка, которая постоянно оказывалась рядом в поворотные моменты его жизни. Девушка, о которой плакали его видения. Ее голос смешивался тем далеким, хрустальным, вопрошающим о потерянных крыльях. Ее печальное лицо заставило парализованную волю взбунтоваться и шагнуть навстречу таинственной черной массе. Мысли о ней помогли таинственному внутреннему собеседнику вытащить Учики с того света. Само наличие Кимико где-то рядом служило для Отоко барьером, огораживающим от дурных мыслей и дурной воли.

Только вот... Если вдуматься, влюбленный, годами учившийся в одном классе с Инори Учики практически ничего о ней не знал. Ведь он только помнил ее адрес неподалеку от родительского дома. Кем были ее родители, о которых она не вспоминала ни разу? Откуда она была родом? Что ей нравилось, кроме риса с подливкой в столовой академии? В прежней школе, до насильственного переезда в Европу, она дружила со всеми вокруг. Но ни с кем не сближалась всерьез. Все видели в Инори ходячее солнышко. Но никто не видел, какой она человек. И Учики не видел. Слишком ярко и тепло она светила, чтобы задумываться о мелочах. Только вот этих мелочей как будто бы и не находилось. Ага, у нее, кажется, был парень. Которого Учики тихо ненавидел, но не особенно помнил. Ибо даже с тем Кимико видели крайне редко.

Выходило, что ни он, ни кто-либо из окружающих сверстников не знал о Кимико Инори практически ничего. Даже в разговоре с Эрикой, который он слушал вполуха, девушка рассуждала о вкусах, моде и прочем предельно обтекаемо. Хотя, возможно, тут она просто осторожничала, боясь обидеть несовпадением предпочтений. Она всегда старалась быть приятной другим. В этом заключалась вторая странность. Учики никогда не видел Инори в дурном

настроении, злой, рассерженной, ругающейся или просто резко разговаривающей с кем-то. Полная противоположность Эрики, она сумела даже эту воинственную Наследницу приручить практически в мгновение ока. Сходиться и ладить с людьми Кимико умела как никто. Но только на внешнем, поверхностном уровне. Почему-то раньше он этого не видел, но сейчас, сидя в темной молчащей комнате, Отоко с какой-то даже болезненностью осознавал, сколь одинокой выглядела любимая им девушка. Ведь он начал понимать неестественность ее солнечности. Но слишком мало, слишком неочевидно... А теперь она едва сумела вырваться из лап очередного трикстера. Со словами "Никто, нигде и никогда не должен плакать". Так может, в этой фразе и находится разгадка? Может быть, Инори не хочет, чтобы кому-то рядом с ней было некомфортно? Поэтому она так осторожна и ласкова с первым встречным?

Как бы там ни было, окончательно оформившаяся непонятность тревожила Учики. Юноша чувствовал, как сильно тянет его к Инори. Пусть немел при каждом разговоре язык, и блуждали по сторонам не находящие себе места глаза. Она была хорошей. Не просто солнечной для всех. Отоко знал, что она просто хорошая. Без объяснений. Такое невозможно описать пошлым инструментарием глаголов и междометий. Возникающее в молодой душе чувство не поддается анализу, препарировать сердечное томленье не смог еще ни один, даже самый талантливый, хирург. Учики был влюблен. Влюблен впервые и накрепко. Молчаливо, смущенно, забито, он хранил греющий душу огонек глубоко под рубищем нищего, каковым была его неказистая жизнь для чужих глаз.

Конечно, имелся еще пунктик об их парности. Как утверждалось, Наследники могли существовать исключительно парами. Если примерить объяснения Ватанабэ, наверное, из-за того, что взаимно питали друг друга какой-нибудь энергией. Возможно, их связь не ограничивалась невидимой физической зависимостью. Учики был склонен думать, что видел Инори в моменты забытья как раз благодаря незримому контакту. Так может, и его чувства к ней обусловлены тем же?

Да ну к черту... Думать, что твои мысли диктует непонятная сила, природный феномен, не хотелось. Но ведь сказал же тогда собеседник: "Твоя роль - обеспечивать ее функционирование". Что он этим имел в виду? Или слова принадлежали самому Учики, облеченные затуманенным разумом в форму откровения? Как он дожжен обеспечивать функционирование Кимико? Зачем? "Функционирование" - сухое определение для живого человека... Человека ли? Они ведь Наследники.

Черт побери! Голова начинала раскалываться от хоровода мыслей по одному и тому же кругу.

Одно Учики решил для себя твердо: функционирование или нет, но защитить Инори он хотел сам. Безо всяких там таинственных голосов в голове. И тогда, в зрительском зале, бросившись на схватившего девушку террориста. И тогда, когда, ослепленный повелительными командами чужого сознания внутри своей головы, брел по следам ее сияния. И тогда, когда в белоснежном небытии освободился от оков, чтобы уберечь Кимико от неведомой тьмы.

Совершенно естественное стремление любого нормального мужчины - защитить женщину, которую любишь. И совершенно естественное отчаяние, приходящее в тот момент, когда мужчина осознает свою неспособность защитить. А ведь Учики не смог. Ослепленный вспышкой злобы, он не достиг ничего, напоровшись на очередь в упор. Ведомый чужой волей, он лишь добрался до места, где был побежден. Освободившись, он не успел. Ни разу, ни единожды не удалось помочь, защитить, спасти Инори. И даже в самом начале, в Токио, когда окружали силы полиции, это она поцеловала Учики. Первой. Она высвободила их силу. Она, а не он.