Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!
Шрифт:
Освещающая коридор лампа дневного света барахлила уже давно. Но именно в этот момент под горевший стартер заставил ее мигнуть. Немедленно среагировавший на изменение освещения Серый бросил короткий взгляд через плечо в коридор.
Морского пехотинца из охраны американского посольства до бешенства возмутили эти два бандита. Его, представителя великой, правящей во всем мире державы, пытаются ограбить какие-то русские уголовники! Да еще на глазах офицера разведки, дипломата, помощника атташе по вопросам культуры!..
Когда налетчик отвлекся на моргнувшее освещение («У этих русских ничего не работает так, как следует»), морской пехотинец отточенным, выверенным и натренированным движением выхватил мощный пистолет, скидывая на ходу предохранитель, и уже отчетливо представил, как точные пули сметают нахальных бандитов… а защита интересов Америки – дело, приносящее награды… рука почти поднялась на уровень глаз…
Русских морпехов готовят на совесть и сержантские лычки к дембелю просто так не дают.
Скорострельная машина залилась кашляющей очередью, перерезая врага пополам.
«ППШ» делает девятьсот выстрелов в минуту. Изготовленный в Великую Отечественную автомат щедро отмерил стальных смертей. Можно не экономить – их семьдесят одна в дисковом магазине. Нашпигованный свинцом противник отлетел к стене, упущенная на взмахе «беретта» упала на стол, как раз перед развернувшимся охранником. Бык резво метнулся вперед, протягивая руку с жадно растопыренными пальцами…
Дых.
Пуля бойца Подполья ударила в переносицу, вывалив затылок и забрызгав содержимым черепа стоящих с поднятыми руками, оцепеневших от ужаса функционеров. Истошно завизжала старая, проверенная делами правозащитница, дернулись в разные стороны остальные клерки… и началась бойня.
Бледный, с расширенными глазами, находящийся в шоке Веселов резал короткими очередями. Сознание никак не могло оценить происходящее, но безупречно справлялись вбитые службой рефлексы. Серый стрелял как машина, успевая внести правку в работу напарника. Хрип, дергающиеся в агонии тела… и замерший на спусковом крючке палец Александра. Еще совсем молодая активистка, чудом избежавшая пули, вцепилась ему в ноги. Захлебываясь в истерике, она срывающимся полукриком-полустоном умоляла:
– Мальчик, не надо, не надо, пожалуйста!..
Сбоку глухо гахнул «глок», тяжелая пуля разнесла женщине голову, оборвав голос, оборвав жизнь. Перед потрясенным молодым человеком возникло лицо друга с мрачными, полными жесткого холода глазами:
– Это война, боец. Они все – враги.
Александр так и простоял в ступоре, пока Серый доводил дело до конца. Хлопки контрольных выстрелов, путь по коридорам офисного здания – все стерлось. В себя он немного пришел, когда мучительно блевал в туалете да огнем жгло воспоминание, в котором Сергей, обмакнув скрученный из бумаги жгут в растекающуюся
В нос снова явственно ударил кислый запах сгоревшего пороха и тяжелый, страшный – крови. Раздирающий спазм опять вывернул наизнанку желудок.
– Оно тяжело только в первый раз, брат.
Шумела в раковине вода, Серый смывал брызги крови с сумок. Перед мысленным взором Веселова стояли изрешеченные пулями тела. И глаза Сергея. Жесткие, беспощадные. Что-то было в них не так, какая-то деталь… Александр так и не вспомнил, что изменился цвет. Не привычный серо-синий, а новый, неопределенный, зеленовато-коричневый.
– Мы не собирались убивать и давали им шанс. Они сами выбрали смерть. Ты это понимаешь?
– Да. Но ведь?..
– Сделанного не воротишь, боец. И жалеть о них не надо. Они – предатели, продающие нашу страну. Ты уничтожил врагов. Только врагов, невиновных там не было.
– Я не хотел. Но тот, с пистолетом…
– Ты поступил правильно. Ты – боец… Александр. Попей воды и пойдем.
– К-Косте надо позвонить.
– Звони.
Бордовые «Жигули» заехали во двор через двадцать минут, развернулись, сдали задом к запасному выходу. Открылась водительская дверь. Костя. Подхватив ношу, придерживая за локоть Саню, Серый вышел на улицу.
Взглянув на мертвенно-бледное лицо друга, Кустов окончательно понял – все пошло не по плану. Сумки легли в багажник «девяносто девятой», Веселов почти упал на заднее сиденье, Серый занял переднее.
– Владимирыч?..
– Уходим. Веди машину, боец.
Глянув на срывающегося в нервную дрожь Александра:
– Надо по дороге купить лекарства. Что-нибудь успокаивающее. Из сильнодействующих.
– Я понял. Тут недалеко аптека, проезжал. Саня, держись!
Проглотивший четыре таблетки Веселов отключился, когда они остановились в третьей по очереди пробке.
Взглянув в зеркало, пробиваемый от нервного напряжения на разговор Костя отметил:
– Уснул.
– Это хорошо. Машину увел чисто?
– Да, Владимирыч. Ты знаешь, ее можно и не бросать. Не должны хватиться, в ней и бензина на донышке было, я заправлялся. И замок не ломал – ключ подошел. Давай доедем до дома, перетащим Саню и вещи, а потом разведаем – можно ли тихо поставить на место? Ты пройдешь вперед, посмотришь…
Серый твердо и хладнокровно остановил напарника:
– Я понял. Так и сделаем. Не нервничай, боец, держи себя в руках. Уже почти все кончено.
– А если туда зайдут?
– Не должны. Сегодня – точно. Двери я за собой закрыл, замок сработал.
– Но ведь…
– Помолчи… Константин. Потом обсудим.
Переменчивая удача снова повернулась к друзьям лицом. Никто не обратил внимания, как они тащили выглядящего в дупель пьяным Александра и сумки в съемную квартиру.
Никто не попался на пути, когда отогнали на место чужую машину. Лишь пробегавшая мимо и что-то почуявшая бродячая собака шарахнулась, коротко взлаяв, когда парни привинчивали назад снятые номера.