Нож сновидений
Шрифт:
Несмотря на то что Ранд дал босоногим мальчишкам, прислуживавшим на конюшне, пару серебряных монет, чтобы те позаботились о лошадях как следует, Девы заинтересовали юных конюхов куда больше, чем деньги, впрочем, посетители, расположившиеся под скрещенными потолочными балками общей залы «Дракона», недалеко от них ушли. Когда Девы – из-за спин сверкают острые наконечники копий, в руках обтянутые бычьей кожей щиты – вслед за Рандом и его спутницами вошли внутрь, в зале стихли все разговоры. Присутствующие мужчины и женщины в простых нарядах, однако из качественной шерсти, развернулись, не вставая со своих стульев с низкими спинками, в их сторону и уставились на вошедших. Все они были торговцами со средними доходами или зажиточными
Лишь очень смуглый мужчина с мелко вьющимися волосами, сидевший за квадратным столиком возле самых дверей, казалось, вообще не обратил на Дев внимания. Ранд сначала принял его за представителя Морского Народа, однако на нем был странный камзол, без воротника и лацканов, некогда белый, но теперь сильно замызганный и изрядно помятый.
– Я же говорю. У меня на корабле полным-полно… червей, которые производят… да, производят… шелк, – запинаясь, говорил мужчина со странным мелодичным акцентом. – Но мне нужны… тамовые… да, тамовые листья, чтобы их кормить. Мы будем богаты.
Его собеседник в ответ только отмахнулся пухлой рукой, не отрывая изумленного взгляда от Дев.
– Черви? – переспросил он рассеянно. – И ежу ясно, что шелк растет на деревьях.
Пройдя в зал, Ранд покачал головой и направился к уже спешащему навстречу гостям хозяину гостиницы. Черви! Чего только люди не придумают, чтобы выманить у кого-нибудь денег.
– Агардо Саранче в вашем распоряжении, милорд, миледи, – поприветствовал их сухопарый лысеющий мужчина, низко кланяясь и разводя руки в стороны. Что бы ни говорили, вовсе не все тайренцы смуглые, и этот субъект ничуть не уступал в бледности кайриэнцу. – Чем могу служить? – Девы словно притягивали к себе взгляд его темных глаз, и он поминутно одергивал свой голубой камзол, словно тот вдруг стал тесен.
– Нам нужна комната с хорошим видом на Твердыню, – ответил Ранд.
– Именно черви производят шелк, друг мой, – растягивая слова, произнес мужской голос за его спиной. – Даю руку на отсечение.
Знакомый акцент заставил Ранда обернуться. Аливия – глаза широко распахнуты, кровь отлила от лица – смотрела вслед выходившему на улицу мужчине в темном кафтане. Выругавшись, Ранд бросился следом, однако почти дюжина людей в темном отходила в данный момент от постоялого двора, и последняя реплика могла принадлежать любому из них. Очень сложно найти среди них мужчину среднего роста и комплекции, которого ты видел только со спины. Что этот шончанин делает в Тире? Собирает сведения для следующего вторжения? Скоро этому будет положен конец. Ранд вернулся назад. Жаль, что не удалось догнать этого типа. Всегда лучше знать точно, чем догадываться, что к чему.
Он уточнил, не удалось ли Аливии рассмотреть земляка получше, но та лишь тихо покачала головой. Бывшая дамани была бледна. Она постоянно жестоко и беспощадно твердила о том, какие страшные муки ждут сул’дам, но один лишь звук родной речи поверг шончанку в ступор. Остается надеяться, что это не станет ее слабым местом. Аливии суждено как-то помочь ему, и нельзя допустить, чтобы она дала волю слабости.
– Вы что-нибудь знаете о том мужчине, который только вышел отсюда? – осведомился Ранд у Саранче. – О том, что невнятно растягивает слова.
Хозяин гостиницы моргнул:
– Ничего, милорд. Я никогда не видел его прежде. Вам нужна только одна комната, милорд? – Он оглядел Мин и остальных женщин, шевеля губам, словно что-то подсчитывал.
– Если вы
Мин тихонько зашипела, и одна из рук девушки метнулась к противоположной кисти прежде, чем она сообразила, что делает. Свет, в последнее время она тянется к ножам по поводу и без повода!
– О какой непристойности? – удивленно спросила Аливия. Кадсуане фыркнула.
– Одну комнату, – терпеливо повторил Ранд. Женщины всегда найдут повод для негодования, подумал он. Или это мысль Льюса Тэрина? Он неуютно поежился. Но сумел изгнать нотки раздражения, которые так и норовили просочиться в голос. – Самую большую из тех, что есть, с видом на Твердыню. Мы займем ее ненадолго. Уже сегодня вечером вы сможете сдать ее снова. Но вам, скорее всего, придется пару дней позаботиться о наших лошадях.
На узкой физиономии Саранче нарисовалось облегчение, но голос преисполнился откровенно деланной грусти:
– Как мне ни жаль, но наша самая большая комната уже занята, милорд. По правде говоря, заняты все комнаты. Но для меня будет огромной радостью проводить вас чуть выше по улице к «Трем полумесяцам» и…
– Ха! – Кадсуане откинула капюшон, являя миру лицо и часть золотых украшений в своей прическе. Воплощенное хладнокровие, безжалостный взгляд. – Мне кажется, ты сможешь найти способ освободить ту комнату, мальчишка. И, полагаю, тебе лучше так и поступить. Заплати ему как следует, – добавила она, обращаясь к Ранду, украшения качнулись на цепочках. – Это совет, а не указание.
Саранче с готовностью принял от Ранда толстую золотую крону – вряд ли постоялый двор приносит столько за неделю, – но именно лишенное возраста лицо Кадсуане подвигло его на то, чтобы резво взбежать по лестнице в дальнем конце общей залы, вернуться через пару минут и проводить их на второй этаж в комнату, отделанную темными панелями. Посреди комнаты стояла неприбранная кровать, на которой запросто помещались трое, а по обе стороны от нее располагались два окна, из которых открывался вид на громаду Твердыни. Предыдущего обитателя комнаты выставили так поспешно, что он забыл у ножки кровати шерстяной чулок, а резной роговой гребень – на умывальнике в углу. Хозяин предложил принести наверх седельные сумки, а также вино и удивился, когда Ранд отказался. Однако Саранче хватило единственного взгляда на лицо Кадсуане, чтобы, поклонившись, поспешно удалиться из комнаты.
Для гостиницы помещение было довольно просторным, но не шло ни в какое сравнение с большинством покоев в поместье Алгарина, не говоря уже о дворце. Особенно когда здесь толчется дюжина людей. У Ранда вдруг появилось ощущение, что стены сдвигаются. Дышать стало труднее. Каждый вдох стоил огромных усилий. Узы наполнились сочувствием и беспокойством.
Коробка, задыхался Льюс Тэрин. Нужно выбраться из коробки!
Ранд смотрел в окно; четко видеть Твердыню – необходимое условие. А свободный простор между «Драконом» и крепостью несколько сглаживал ощущение замкнутого пространства, так что дыхание Ранда немного выровнялось. Но только совсем немного. Не сводя взгляда с Твердыни, он приказал женщинам отойти поближе к стенам. Все незамедлительно повиновались. Кадсуане, конечно же, одарила его колючим взглядом, прежде чем скользнуть к стене, а Найнив фыркнула, но затем тоже выполнила просьбу. Остальные же не заставили себя долго ждать. Если они думают, что Ранд расчистил место ради безопасности, то в какой-то степени они правы. Ранд теперь не видел перед собой эту толпу, так что комната стала казаться немного просторнее. Немного, но каждый свободный дюйм вносил свой вклад в его душевное спокойствие. Узы все еще гудели от беспокойства.