Нож сновидений
Шрифт:
Лиане тоже засмеялась:
– О! Я очень популярная особа, – весело ответила она. Даже в ее позе было что-то томное. Несмотря на простое платье из темной шерсти, она являла собой эталон соблазнительной доманийки. Но голос остался прежним с тех самых пор, как она решила изменить себя так, как ей того хотелось. – Ко мне сегодня целый день идут посетители от каждой Айя кроме Красных. Даже Зеленые пытались убедить меня научить их плести Перемещение и собирались заполучить меня в свое распоряжение под предлогом того, что я «утверждаю», что я теперь Зеленая. – Она демонстративно поежилась. – Это все равно, что снова оказаться в руках Десалы с Мелари. Жуткая женщина эта Десала, – ее улыбка растаяла, словно туман на полуденном солнце. – Мне сказали, что тебя снова облачили в белое. Что ж, не самый худший вариант. Они поят тебя корнем вилочника? Меня тоже.
Эгвейн удивленно оглянулась на сестру,
– Это все традиция. Даже без щита я бы и муху прихлопнуть не смогла, но по традиции женщина, находящаяся в открытой камере, должна быть ограждена щитом. А что, они позволяют тебе вот так разгуливать?
– Не совсем, – сухо ответила Эгвейн. – За дверью ждут две Красные, чтобы препроводить меня в мою комнату и тоже оградить щитом на время сна.
Лиане вздохнула:
– Значит так. Я сижу в камере, за тобой следят, и обеих напоили отваром вилочника по самые уши, – она искоса взглянула на Коричневых. Фелана продолжала писать, а Даливьен перевернула страницы книг, лежавших у нее на коленях, и забормотала что-то себе под нос. Страж, судя по всему, вознамерился бриться своим кинжалом, раз так старательно его точит. Его внимание было обращено на входную дверь. Лиане понизила голос. – Так когда мы бежим?
– Мы не бежим, – ответила Эгвейн и, осторожно поглядывая в сторону Сестер, почти шепотом объяснила, что к чему и в чем состоит ее план. Она поведала Лиане все, что успела увидеть. И сделать. Было непросто рассказывать, сколько раз за сегодня ее успели выпороть, и как она вела себя в это время, но это было необходимо, чтобы убедить подругу, что сломить ее волю не удастся.
– Я понимаю, почему идея набега с целью вытащить нас отсюда даже не обсуждалась, но я надеялась… – Страж зашевелился, и Лиане замолчала. Однако тот просто убрал кинжал в ножны. Сложив руки на груди, он прислонился спиной к стене и снова уставился на дверной проем. По его позе было понятно, что он готов в любой момент вскочить на ноги. – Ларас как-то раз помогла мне сбежать, – тихо продолжила она. – Только не знаю, станет ли она это делать снова. – Она опять поежилась, и теперь в этом не было и намека на притворство. Она была усмирена в тот раз, когда Ларас помогла им с Суан. – Тем более что она сделала это скорее ради Мин, чем ради нас с Суан. Ты уверена в своих силах? Сильвиане Брегон упрямства не занимать. Она честна, насколько мне известно, но такая упрямая, что может согнуть сталь. Вы абсолютно уверены, Мать? – Когда Эгвейн подтвердила это, Лиане снова вздохнула. – Ладно. Значит, мы – два червя, точащие корень…
В последней фразе не слышалось вопросительных ноток.
Она навещала Лиане каждую ночь, не позволяя усталости уложить себя в кровать сразу после ужина, и каждый раз находила ее удивительно жизнерадостной для заключенной, проводящей целые дни в камере. Поток посетительниц не иссякал, и она вставляла в каждую беседу те доводы, которые предлагала ей Эгвейн. Посетительницы не могли назначить наказание Айз Седай, пусть даже ее держат под замком. Однако некоторые так злились, что даже жалели об этом. Кроме того, из уст сестры все это звучало куда убедительнее, чем от той, кого они видели послушницей. Лиане могла даже открыто спорить с ними, по крайней мере, пока посетительницы гордо не удалялись. Лиане утверждала, некоторые не уходили. А некоторые даже соглашались с ней. Да, с опаской, нерешительно, не по всем пунктам, но все же соглашались. Что немаловажно для самой Лиане, некоторые из Зеленых считали, что после усмирения она какое-то время не была Айз Седай и теперь, снова став сестрой, имела право заявить о вступлении в любую Айя. Такого мнения придерживались не все, но все же «некоторые» лучше, чем «никто». Эгвейн даже стало казаться, что сидящая в камере Лиане гораздо лучше действует на благо плана, чем она сама, имеющая возможность свободно передвигаться по Башне. Ну, не совсем свободно. О зависти тут не могло быть и речи. Обе они занимались осуществлением очень важного пункта, и не важно, кто справляется лучше, а кто хуже. Главное – чтобы все получилось. Но бывали моменты, когда такие раздумья превращали путь в кабинет Сильвианы в настоящую пытку. Но ведь и у Эгвейн тоже есть успехи. Своего рода.
Вторую половину первого дня она провела в заваленной разнообразными предметами гостиной Бенней Налсад. Повсюду, даже на полу, высились стопки книг, полки ломились под черепами, костями и шкурами разных животных, птиц и змей, которые перемежались чучелами всевозможных видов и размеров. На огромном медвежьем черепе сидела коричневая ящерица внушительных размеров, причем так неподвижно, что Эгвейн думала, что это чучело, пока ящерица не моргнула. Так вот в тот день Коричневая сестра из Шайнара попросила
Эгвейн старательно выполняла все требуемые плетения, пока Бенней совершенно будничным тоном не попросила исполнить плетение Перемещения. Эгвейн только улыбнулась и сложила руки на подоле. Сестра откинулась на спинку стула и слегка поправила свою темно-коричневую шелковую юбку. Взгляд голубых глаз Бенней был проницательным, в темных волосах, стянутых серебряной сеткой, поблескивала седина. На среднем и указательном пальцах виднелись чернильные пятна, еще одно маленькое красовалось на носу. В руке женщина держала фарфоровую чашку с чаем, однако угощать Эгвейн она не стала.
– Что касается Силы, думаю, тебе осталось изучить совсем немного, особенно учитывая все твои чудесные открытия, дитя. – Эгвейн слегка наклонила голову, принимая комплимент. Некоторые из этих плетений действительно были ее открытиями, но сейчас это уже не важно. – Но это не означает, что тебе вообще не нужно учиться. У тебя было слишком мало уроков для послушниц до того как тебя… – Коричневая хмуро оглядела белое платье Эгвейн и откашлялась. – И еще меньше уроков в качестве… что ж, об этом позже. Расскажи мне, если знаешь, что за ошибку совершила Шейн Чунла, вследствие чего началась Третья Война у Гареновой Стены? Каковы причины Великой Зимней Войны между Андором и Кайриэном? Что послужило причиной Восстания Вейкина, и чем оно закончилось? Большая часть истории – это изучение войн, и самым важным моментом является то, как и почему они начались, а также как и почему они закончились. Многие войны так и не разразились бы, если бы люди обращали внимание на чужие ошибки. Итак?
– Шейн не совершала ошибок, – медленно произнесла Эгвейн, – но вы правы. Мне предстоит еще многому учиться. Я не знаю даже названий всех этих войн.
Девушка поднялась и налила себе чая из серебряного кувшина, стоявшего на столе. Рядом с серебряным же подносом, украшенным витым узором, стояло чучело рыси, и лежал змеиный череп. Причем размером он не уступал человеческому!
Бенней нахмурилась, но вовсе не из-за чая. Этого она, кажется, и вовсе не заметила.
– Что ты хочешь этим сказать? Разве Шейн не совершала ошибок, дитя? Почему же она тогда так плохо справлялась с ситуацией, хуже, чем кто-либо еще?
– Дело в том, что еще до Третей Войны у Гареновой Стены, – начала Эгвейн, возвращаясь на свое место, – Шейн следовала всем предписаниям Совета Башни и не делала ничего, против чего он выступал. – Быть может, она и впрямь не очень разбирается в истории, но Суан потрудилась, чтобы она изучила все ошибки, совершенные другими Амерлин. Здесь она чувствовала себя, как рыба в воде. Опуститься обратно на стул оказалось труднее, чем она предполагала.
– О чем ты говоришь?
– Она старалась править Башней твердой рукой, не признавала никаких компромиссов, сметая на своем пути любую оппозицию. Совету это надоело, но они не могли настоять на замене, поэтому вместо того, чтобы просто сместить ее, они поступили хуже. Они оставили ее на прежнем посту, но накладывали на нее наказание всякий раз, когда она издавала любой приказ. Любой. – Эгвейн отдавала себе отчет, что в ее голосе уже слышаться лекторские нотки, но нужно было высказаться. Сиденье было таким твердым, что спокойно сидеть на нем не представлялось возможным. Приветствовать боль. – Итак, Совет управлял и Шейн и Башней. Но они не могли толком договориться друг с другом, потому как перед каждой Айя лежали свои собственные цели, а того, кто направил бы их усилия на благо Башни, не было. Правление Шейн было отмечено войнами по всей карте мира. В конце концов, уже сами сестры устали от беспорядочного правления Совета Башни. После одного из шести известных в истории Башни мятежей Шейн и весь Совет были низложены. Я знаю, что она предположительно умерла в Башне естественной смертью, но, на самом деле, она была отправлена в изгнание, где ее и удушили прямо в постели, спустя пятьдесят один год после раскрытия заговора о ее повторном водворении на Престол Амерлин.
– Шесть мятежей? – недоверчиво повторила Бенней. – Шесть? Ее изгнали и задушили?
– Все эти сведения являются частью секретной истории и хранятся в Тринадцатом Книгохранилище. Хотя, полагаю, мне не стоило рассказывать вам это.
Эгвейн сделала глоток из чашки и поморщилась. У напитка был прокисший вкус. Ничего удивительного, что Бенней к нему даже не притронулась.
– Секретная история? Тринадцатое Книгохранилище? Если бы все это существовало, я думаю, мне было бы известно о нем. А почему ты не должна была о нем рассказывать?