Нож сновидений
Шрифт:
Сюрот поморщилась во мраке и села, простыня соскользнула на колени. Так легко забыть о присутствии рядом да’ковале, даже этой да’ковале, и с языка слетают слова, которые не стоит произносить вслух. Алвин не представляла опасности, просто была досадной помехой, неудобной на своем месте Глашатая Сюрот. Алвин достигла всего, чего когда-либо только желала, и вероятность того, что она рискнет потерять все, чего добилась, была столь же крохотна, как и возможность малейшего предательства с ее стороны. Да, верно, Сюрот испытала бы небольшое облегчение, узнав, что причина ее раздражения упала с лестницы и свернула себе шею, но отравить
Чтобы замаскировать свой гнев, Сюрот потребовалось приложить на удивление немалые усилия, и тон ее оказался куда холоднее, чем она хотела:
– Надеюсь, Лиандрин, ты разбудила меня вовсе не для того, чтобы вновь умолять.
– Нет, Верховная Леди, нет! – Дуреха подняла голову и в самом деле посмела поднять на Сюрот свой взгляд. – От генерала Галгана прибыл офицер. Он ждет, чтобы сопроводить вас к генералу.
В висках у разъяренной Сюрот застучала кровь. Эта женщина посмела промешкать и не сразу передать послание от Галгана, да еще и смотрела ей в глаза? Пусть она подняла на нее взор в темноте, однако Верховную Леди обуяло нестерпимое желание придушить Лиандрин голыми руками. Еще одна смерть, случившаяся почти сразу же после убийства Алвин, только обострит интерес Взыскующих к происходящему при дворе Сюрот, если они об этом пронюхают, но Эльбар без труда сумеет избавиться от тела – он мастер на такие штуки.
Впрочем, есть одно «но» – Сюрот испытывала огромное наслаждение при мысли, что у нее в собственности находится бывшая Айз Седай, которая когда-то столь надменно вздумала вести себя с ней. Превратить ее в идеальную да’ковале, совершенную во всех отношениях, будет громадным удовольствием. Однако пора надеть на женщину ошейник. Уже поползли досадные, пусть и смутные слухи, будто среди слуг Сюрот есть марат’дамани без ошейника. Удивления хватило на двенадцать дней, когда сул’дам обнаружила, что ее каким-то образом оградили щитом и что она неспособна направлять Силу, однако как тогда отвечать на вопрос о том, почему необузданную не посадили на привязь раньше? Пожалуй, Эльбару стоит отыскать среди сул’дам пару-тройку Ата’ан Шадар. Простой задачей это никогда не было – как ни странно, сравнительно немногие сул’дам становились на сторону Великого Повелителя, – а отныне Сюрот не могла полагаться ни на одну сул’дам, но, вероятно, Ата’ан Шадар доверять можно больше, чем остальным.
– Засвети две лампы, затем принеси мне халат и комнатные туфли, – сказала Сюрот, перекидывая ноги через край кровати.
Лиандрин поползла к столику, где на позолоченном треножнике стояла песочница с крышкой, и зашипела сквозь зубы, больно ударившись о него рукой, но она споро выхватила щипцами горячий уголек, раздула его и зажгла две посеребренные лампы, подправив фитили так, чтобы пламя горело ровно и не дымило. По разговору можно было бы предположить, что она считает себя ровней Сюрот, а не ее собственностью, однако ремень научил ее подчиняться приказам не
Взяв одну лампу и повернувшись, Лиандрин вздрогнула и сдавленно вскрикнула, увидев в углу неясную фигуру Алмандарагала; его темные глаза, окруженные складками морщин, в упор смотрели на женщину. Можно подумать, она его раньше никогда не видела! Однако вид Алмандарагала внушал страх: он был десяти футов ростом и почти две тысячи фунтов весом, лишенная шерсти шкура напоминала красновато-коричневую кожу, лопар сгибал и разгибал свои шестипалые передние лапы, выпуская и вновь пряча когти, выпуская и пряча.
Несмотря на испуганные взоры, бросаемые на Алмандарагала, да’ковале быстро принесла из высокого резного шкафа синие бархатные туфли и белый шелковый халат, причудливо расшитый зелеными, синими и красными нитями. Она держала халат на вытянутых руках, чтобы Сюрот просунула руки в рукава, но той самой пришлось завязать длинный пояс и самой всунуть ногу в туфлю, и лишь потом нерадивая вспомнила, что необходимо опуститься на колени и обуть госпожу. Мало того что эта женщина смеет смотреть прямо в глаза, так она совершенно ничего не умеет и не знает!
В слабом свете Сюрот осмотрела свое отражение в высоком золоченом зеркале у стены. Запавшие глаза обведены темными кругами от усталости, хвост прически-гребня свисает на спину, свободно заплетенный на ночь в косичку, а выбритой голове, несомненно, не помешала бы бритва. Очень хорошо. Посланец Галгана решит, что она убита горем из-за исчезновения Туон, и это будет вполне правдоподобно.
Впрочем, прежде, чем выслушать гонца от генерала, Сюрот необходимо уладить одно дельце.
– Лиандрин, бегом отправляйся к Росале. Попроси ее как следует тебя отстегать.
Тонкогубая да’ковале, оторопев, раскрыла маленький ротик, глаза от потрясения округлились.
– Но почему? – заскулила она. – Я… я же ничего не сделала!
Руки Сюрот были заняты – она покрепче затягивала узел на поясе, а иначе не удержалась бы и ударила бы нерадивицу. Сюрот пришлось бы с месяц ходить, потупив глаза, если бы стало известно, что Верховная Леди самолично ударила да’ковале. Определенно, она не обязана давать никаких объяснений собственности, однако как только обучение Лиандрин будет совершенно закончено, у Сюрот больше не будет таких возможностей, чтобы запечатлеть у этой женщины на лице, сколь глубоко она пала.
– Потому что ты задержалась с сообщением о посланце генерала. Потому что ты по-прежнему смеешь называть себя «я», а не «Лиандрин». Потому что посмела посмотреть мне в глаза. – Сюрот не сдержалась, и эти слова просто-таки прошипела. Лиандрин с каждым словом съеживалась все больше и теперь уткнулась взглядом в пол, словно бы это могло уменьшить ее проступок. – Потому что ты обсуждаешь мои приказы, вместо того чтобы им повиноваться. И последнее – последнее, но наиболее важное для тебя – потому что я желаю, чтобы тебе задали взбучку. А теперь беги и перечисли Росале все эти причины, чтобы она хорошенько тебя отстегала.
– Лиандрин слушает и повинуется, Верховная Леди, – прохныкала да’ковале, наконец-то хоть что-то уяснив верно, а потом метнулась к дверям так стремительно, что на бегу потеряла белую туфлю. Слишком перепуганная, чтобы возвращаться за потерей, или даже не заметив ее, – и коли так, то это очень хорошо для нее, – Лиандрин судорожным рывком открыла дверь и вылетела прочь.
Отправив собственность для наказания, Сюрот не должна была испытывать чувства удовлетворения, но никуда не денешься – так оно и было. О да, она испытывала огромное удовлетворение.