Нож в сапоге. Том 1. Черный кот. Часть 2

Морозов Евгений

Они летели вниз. Монро нанес еще один удар локтем по спине. Когда хватка здоровяка ослабла, Кот перехватился. Он держал ублюдка руками за шею и надавливал. Крепыш наоборот задрал ноги вверх. Так и упали – прямиком в телегу набитую сеном. Колеса повозки сошлись подобно коленкам скромницы. Нельзя назвать падение мягким. Грисельд допускал, что сломал себе руки и ноги. Однако он прекрасно понимал, что негодяю досталось еще сильнее. Благо Монро занял выгодную позицию в воздухе.

Богатырь лежал на спине, стонал, а у Кота не было сил продолжать бой. Он слез с ублюдка, перевалился, упал в грязь, захрипел:

– Прокля-ть-е-е… – Взявшись за, судя по всему, брошенную повозку, он попытался встать. Сперва он держался за колесо,но поднявшись

выше ухватился за треснувшую деревяшку. Он снова на земле.

«Мне кажется, я здесь и останусь.» – Думал, но бороться продолжал. Используя метровый кусок доски как опору, а также колесо от телеги, он таки поднялся. Снова вальс горизонта и пространства вокруг. Только оттенки стальные. Еще ему показалось, что он видел пару прохожих или даже нищих. Эти, можно было предположить, оберут его до нитки. Стоит только потерять бдительность. Хотя о ней сейчас не могло идти и речи. Он молча брел по безжизненной или нет – сам того не знал, улице.

Хотелось бы думать, что звук за спиной был неожиданным, но нет. Грисельд ожидал его. Его он обычно слышал, когда какой– нибудь грузчик при поставках всякого съестного добра кидал в погреб мешок, а потом брел вверх за вознаграждением и подписанной накладной со стороны владельца таверны «Теплый прием». Только в этот раз глухое падение не принадлежало котомке, ящику, или мешку. Оно принадлежало хладнокровному убийце, который поднявшись решительно двигался к своей цели.

Кот обернувшись обреченно вздохнул:

– Да ты издеваешься.

Грисельд выждал время. Пока он уходил с поля сражения используя внезапно оказавшуюся под рукой клюку, пусть и без загнутого сверху конца, шатающийся из стороны в сторону силач уже дышал в затылок беглецу. Правда беглецом господина Монро можно было считать с большой натяжкой. Правильнее назвать его план – стратегическое отступление с последующей контратакой. Когда увалень был в дух шагах, Кот на развороте, наотмашь, приложив все ошметки сил внутренних и физических, разил своим новым оружием. К сожалению бугай предвидел нехитрую идею, прочитал своего врага. Он пригнулся. А когда удар Монро провалился и Грисельд оказался к гиганту почти спиной, тот со всей силы заехал ему в область ребер. Кот кричал как никогда, и упав покатился…

Он сделал три оборота. Теперь он лежит на боку. В глазах троится. Мерзавец над ним. Кот ничего не слышит. «Конец... Не справился… Не смог…» – Слышал обрывки фраз внутреннего голоса Кот. Внутренний голос мерк, а оцепеневший взгляд сосредоточился на том, как бугай повернул голову. «Что с ним?» – не понял поверженный. «Добил бы уж и все. Куда он там смотрит?» – исполин переключил внимание. Грисельд не мог сообразить до тех пор, пока не вернулся слух.

– … кретин безмозглый. Я тебе говорю оставь его в покое! Я тебе эту палку в жопу затолкаю!

– Гидеон… – просипел Грисельд. – Он увидел их. Они сидели верхом на повозке. Гидеон Гораций Крофт – рыцарь в изношенной броне и даже с опущенным забралом. Почти как на картине. Меча не хватало и лица не было видно. Зато он крепко сжимал в руках поводья. Рядом с ним напарник – Золотой жук. Доспехи, что Грисельд увидел в доме Сабита Вогана верхом на поперхнувшемся Эвене-Вейле-Андре теперь были на самом Сабите. На покоцаном медном шлеме по прежнему было пару вмятин – свидетельство многочисленных боев. Жук держал в руках меч. Он поднял оружие в боевом кличе. Грисельд почему-то думал, что это плохая идея, пытался крикнуть не делать этого, но сил совсем не было. Гидеон используя весь свой напор секанул лошадь по спине поводьями. Бой копыт. Старики пытаются буквально затоптать гиганта. Тот делает шаг в сторону в последний момент, бьет кулаком лошадь по морде. Лежащий на спине Грисельд потрясен. Ему кажется, что произошедшее противоречит законам физики и базовой логики, но это творится на его глазах. Копыта гнедой подкосились. Ее сильно качнуло, и она резко затормозила. Оглобли сорвались с хомута, воткнулись в землю,

а телега врезалась в кобылу, но от скорости поднялась подобно камнемету. Повозка переворачивается, пробивает стену ближайшего дома. До него около семи метров. Грисельд с ужасом встает, спотыкаясь тащится к жилищу. На встречу женщина. Она чуть не сбила его. Он пытается ей что-то сказать, но она схватив на руки грудного ребенка бежит. Из дома валит дым – он всюду. Здание занимается огнем. Грисельд пробивается внутрь. Он видит перевернутый транспорт, видит Вогана. Его накрыло. Ноги сдавило – не выбраться. Он снимает с Жука шлем. Старик задыхается – они оба еле дышат. Кот пытается сдвинуть телегу. Ничего не выходит. Сил нет. Кислорода нет. Все вокруг в огне. Крыша рушится. Смерть совсем близко.

Появляется третий. Он тащит Грисельда за собой, что-то кричит на ухо. Кот не слышит, вырывается. Гидеон напирает сильнее, наконец оттаскивает его, подставляет плечо. Повисший на Крофте Грисельд практически ничего не видит вокруг. Они идут на свет. А как только им удается выбраться, Грисельд обмякает теряя сознание…

***

4.7.

Он шел медленно, сгорбившись. На улице первый снег. Снежинки таяли, сталкиваясь с вездесущей слякотью. Обычно дети любили это время. Совсем юные девчушки выбегали на улицу радуясь, ловя ртами холодные кристаллики.

В этот раз все было иначе – походило на сюрреализм безумного творца, художника, макнувшего в и без того серую действительность новых оттенков. И все эти линии и узоры отлично гармонировали с той подавленностью, что испытывал господин Грисельд Монро. Опираясь на трость молодой старик шаркающей поступью следовал к толпе зевак. Доходяги и просто люди, коих не так давно выпустили из своих лачуг, столпились у некогда бывшего гостиного двора. Если еще каких-то день-два назад могли крутится слухи, что в “Солдатской столовой” когда-то давным давно какого-то офицера накормили тухлятиной, то сейчас горожане, а особенно верующие, шептались, что место проклято. Кто бы мог подумать, сам убийца Бенедикта Димара проживал здесь. Шепотки о том, что мог начаться серьезный кризис в отношениях между султанатом и королевством будоражили общественность. И пьяный ветеран недавней войны – обрюзгший , нервный, с проплешинами на старом котелке – в сердцах топал и возмущался:– Да этих уродов всех в холодную надо. Ишь че удумали. Мы столько крови пролили! Чтобы что? Чтобы какой-то смуглолицый сукин сын чинил здесь зверства? Чтобы он взрывал нашу стражу? Я не за эту политику воевал! Я воевал за правду, за нашего короля! И где теперь король?! Да плевать ему.

– А ты на нас не гони! – Возмутился в той же группе молодой южанин. – Я вырос здесь, и ничего плохого в этом городе не сделал. Ты только ходишь, побираешься. Хочешь сказать, что я тебя на рынке не видел?! И ты у моей матушки никогда ничего не просил?! Да ты б с голоду сдох, паскудник!

– Да иди ты нахер! Ты капустник, сын шлюхи, и недоросль! Ты еще жизни нихера не видел! Ты думаешь, что нашему королю, что твоему султану, что хоть кому-то есть дело до нас? Не-е-ет! Тебя бы я тоже в холодную отправил, чтоб ты посидел там и подумал о том, какой ты. Я видел вас всех там на войне. Я вижу вас насквозь! Молитесь своему Харакуну. Только Харакун оставил его. – Он указал на дом Сабита Вогана. – бросит и тебя! Нас покровитель лучезарный никогда не бросал! – Он сжал кулак и поднял вверх. – А вас…

– Да не пизди ты. – Через плечо бросил какой-то работяга. – Покровитель не бросал. Не бросал это когда? Когда моего брата на войне такие как ты поганцы кинули? Или когда Димара в окно выкинул тот сученыш?

– Ты кого поганцем назвал?!

И тут послышался женский голос за спиной, а Грисельд узнал язык тела. Сложно не узнать. Только фигуру не разглядеть со спины под плащом. Он наблюдал за ней тогда, когда она приказала Лукасу тащить сундук в дом Ариана Гато, наблюдал за ее грацией и сейчас.