НП-2 (2007 г.)
Шрифт:
То, что Дэйзи выбрала нас обоих одновременно (хоть спала, конечно, не только с нами двумя. И вообще я не вполне уверен, что она спала с Кузьминым, хотя скорее да, нежели нет) было особенно замечательно, ибо некогда этот самый Митя Кузьмин позволил себе сказать мне следующее: «Всем ты, Скворцов, хорош, но нет вот в тебе такой вот банальной эротической привлекательности». А Бог-то, дорогие мои, всё видит, всё замечает. Вот он и столкнул нас с ним нос к носу на одном, извините, лоне битвы J.
И вот однажды летним утром 2000-го года в квартире моей раздался телефонный звонок. Митя, а это был он, начал без обиняков: «Скворцов,
Смешной ты, Митя, вот чего J. А в ком из нас на сегодняшний день больше банальной эротической привлекательности – ныне бо-ольшой вопрос. (Смайлик, кокетливо улыбаясь, обрабатывает анус специальной смазкой.)
Деньги я, кстати, в итоге вернул. Где-то весной 2004-го года. «Добрая душа» не начислила мне процентов.
XXIV.
Не надо говорить хуйни – вот чего!
Всю хуйню, что вы можете мне сказать, я говорю себе и без вас, уж вы мне поверьте. Так что не говорите вы мне хуйни. Я и сам это умею получше вашего. Поэтому не надо мне говорить хуйни.
Я и без вас отчётливо понимаю, что в этой жизни мне едва ли удастся сосредоточить в своих руках всю полноту духовной и светской власти над миром. А это да, врать не буду, цель, существующая во мне сугубо помимо собственной воли. Какая вообще у человека может быть собственная воля?! Господь с вами! Хуйня это, которой не надо мне говорить. Сплошная власть обстоятельств, ни одно из коих, впрочем, не является случайным. J
Что ж, не беда! В этой жизни я веду борьбу за то, чтоб «мне» было на «кого» опереться в следующей в лице моих литературных произведений и судьбы моей данной реинкарнации. Сколько всего этих жизней понадобится – на то Воля лишь Божья! А вы не спрашивайте. Никогда не спрашивайте о сроках. Сколько раз вам было уже сказано это? Нет, вы всё так же упорно тупИте. Это пиздец. Так нельзя!..
XXV.
В Советском Союзе практически не было автоответчиков. То есть были они такой диковинной редкостью, что, прямо скажем, не всем выпадал случай с ними столкнуться. Когда же сраная Америка победила в холодной войне, и Советский Союз канул в Лету, в вечно новой России всё стало быстро меняться и, как водится, к худшему.
Средь бела дня на улицах стали убивать людей; в самом центре столицы расстреливать из автоматов коммерческие палатки с сидящими в них прекрасными юными продавщицами; всем желающим стало можно безнаказанно трахаться в попку; многие-многие некогда высшие добродетели в одночасье стали восприниматься всеми без исключения как пороки, – супружеская верность, к примеру, стала выглядеть чем-то вроде слабохарактерности – очевидным свидетельством совершенно неприемлемого в современном обществе уровня закомплексованности и залогом будущей ранней импотенции или климакса – сохранение невинности до брака стало можно объяснить только вагинизмом, подлежащим, в свою очередь, немедленному лечению, – и стали в домах нарождающегося middle-класса появляться телефоны с автоответчиками. И вот, как ни странно, именно массовый приход в нашу страну автоответчиков сразу и разделил людей на несколько групп.
В первую очередь, автоответчики разделили на две категории своих обладателей. То есть лишь немногие стали пользоваться ими по назначению, включая их только в своё отсутствие дома. В большинстве
У этих граждан, место которых за одно уже только это в братской могиле, автоответчик работал всегда, и, таким образом, каждый из позвонивших должен был сначала представиться, доложить, ёпти, о себе и изложить в паре слов суть своего дела, а потом уже «господа», они же – потомственные холопы, уже начинали думать, а подходить ли им к телефону или, может, ну его на хуй.
Вследствие этого так же на две группы господин Автоответчик разделил и тех, кто нечаянно на него напарывался, набрав номер своего друга или знакомого. Многие, прямо скажем, не были к этому морально готовы и наотрез отказывались разговаривать с магнитной лентой. Они немедленно бросали трубку, предпочитая перезванивать до тех пор, пока к телефону не подойдёт настоящий живой хозяин. Немногие из таких людей сразу осознали всю глубину произошедшей с их недавними друзьями метаморфозы и что их надежды услышать в обозримом будущем живой голос без предварительного отчёта-доклада в большинстве случаев напрасны.
Я же, происходя по матери J из дворян, а по отцу – из хохляцких мещан, что, впрочем, до определенного момента никогда меня особо не интересовало – как представителя последнего поколения, воспитанного в духе интернациональных коммунистических идеалов – тем не менее, сколь ни вращай, к потомственным холопам не принадлежал ни с какого боку и, вследствие этого врождённого обстоятельства, полагал, что не общаться с автоответчиком – не только элементарно невежливо, но, более того, это ещё и изобличает в человеке трусость и мелочность, свойственную, опять же, людям, происходящим из низших каст. (Тогда, впрочем, я был ещё очень далёк от серьёзных размышлений о кастовой структуре общества.)
Однако вести себя, как закомплексованная деревенщина, я всегда считал ниже своего достоинства, несмотря на свою и понынешнюю приверженность коммунистическим идеалам, основным из которых, кстати сказать, является вовсе не вся та хуйня, в кою верят нынешние молодые, вскормленные дерьмократической пропагандой, простейший принцип построения общества, в котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Максимально жёстким условием!
Да, я понимаю, что это заведомый логический тупик, но, по-моему, это-то и прекрасно, и, скорее всего, большевики это знали. Но разве это не прекрасно в идеале? Сами подумайте. Вот построено идеальное коммунистическое общество, и все счастливы в нём не один год и вдруг… Вдруг выясняется, что где-то в одном городе (хотя город, положим, будет един) один маленький мальчик очень-очень несчастен, потому как, допустим, избыточно сильно получил от своей неоправданно истеричной мамаши по жопке. И тут же это выносится на Всемирный Совет, и в ходе его заседания всем становится очевидно, что это настолько вопиющее безобразие, что, пожалуй, теперь единственным честным поступком, после такого-то события, для всего человечества может стать только коллективное самоубийство. По-моему, это здОрово! Было бы так, я счастлив был бы!