Ну, глупый сказка

Шевцов Петр Алексеевич

Вечер после праздника.

Праздник был по провинциальному пышным и буйным. Приказом отца, он был бъявлен для всех деревень владения. Туда для этого из замка отвезли бочки с вином. Так что вечером с башен, было видно, как и в них допоздна горели огни.

В самом замке, благодаря голубиной почте собралось довольно много местных дворян. Конечно, три барона и их многочисленная родня, не шли в сравнение с посещающими королевские приемы дворянами. Но и они затмевали их радушием и открытой душевностью радости. Тут не было лживых натянутых

улыбок и масок. Все веселились от чистого сердца.

Большинство мужчин получили свои титулы и наделы земли военными заслугами. Учитывая суровые будни и нравы пограничья, даже на празднике тут и там мелькали вполне боевые мечи и кольчуги. В предгорьях, даже охотниками крестьянам позволяли носить оружие, что для внутренних земель империи было просто невозможно. Даже за просто хранение, следовало строгое наказание. Вплоть до смерти.

Ну так рассказ не о этом. Отец накрыв столы в залах, приказал привести музыкантов, засыпать большой и малый двор. Поставить там шатры и скамьи, а так же столы с угощением. Превратив оба в площадки для танцев и отдыха. Брат посмеиваясь, сказал что это, была подсказка нашего соседа. Он кстати появился среди гостей лишь на короткое время во время приветствий. Впрочем, все зная его нелюдимость не придали этому особого значения. А вспомнили о нем, только перед началом танцев, когда небо над замком расцвело диковинными магическими цветами. Несколько минут все высыпав из залов с восторгом смотрели как над башнями рождались и пропадали яркие магические образы.

Даже Шеер признал, что подобное видел в столице только при очень больших праздниках. Когда королевские маги соизволяли украшать праздник. Да и мы сами смогли припомнить таковой только один. Говорили что на подобное, расходуется слишком много магической энергии. Хотя, часть злословила, что дело все в том, что король слишком приблизил инквизиторов, за столетие сильно проредивших и прижавших магов.

В свои покои я приплелась не чуя ног и с разболевшейся от шума и суеты головой. Нагиль, укоризненно ворчала и косилась на Самзи, пока помогала раздеться и таскала от очага раскаленные камни, чтобы нагреть воду в ванной. Телохранитель молча помогал ей и лишь едва заметно усмехался краешком губ.

За годы вне дома, он и Ифиро, не раз заменяли мне служанок. Я млея в воде только посмеивалась. Если бы старушка узнала, что они порою в наших странствиях спали со мной и братом, согревая телами, как верные имперские псы. Ее бы хватил удар. Впрочем, это был наш небольшой секрет.

Когда вода согрелась и была достаточно удобрена лепестками и шариками мыльной смолы, он увел ее вниз, туда, где для старых слуг был накрыт специальный стол. Это тоже была семейная традиция. Эти люди низких сословий, единственные, кого оставил с отцом королевский указ, за долгие годы лишений, стали почти членом семьи.

Это позже, наш сосед наплевав на запреты нанял и обучил прислугу щедро разделив ее с графом. Формально они служили ему. Нарушал указ он. На что откровенно плевал. А позже, плевал уже вполне законно. Ибо получил бумаги, согласно которых был подданным и представителем другого государства. Указ не предусмотрел того, что по законам королевства, в пределах своего дома, как в посольском, наш сосед имел право жить законом своего государства.

Вот и жило наше семейство сдавая свой дом под посольство, и как бы внутри него. Когда с нашим приездом, об этом узнали в дворце, уже ничего не могли поделать. А позже стало не до

этого, началась война.

Помогающая мне мыться девушка сменила воду и желая побыть одна, я отослала ее вслед за Нагиль, веселиться.

Впрочем, побыть одной, мне было не суждено. Браслет на плече знакомо сжался и завибрировал. Затем, дрогнуло пламя свечей и в приоткрытую дверь, скользнула женщина закутанная в изумрудный плащ.

– Усыпила Ифиро?

Айла скидывая плащ, задорно хихикнула. В этот раз, под плащом, на ней по домашнему, были только драгоценные украшения. Которые она небрежно кинула на него ныряя ко мне.

Обвив и прижавшись, игриво куснула за ушко

– Его усыпишь. Не хотел пускать. Откупилась вином.

Я рассмеялась. Вообще то, что Ифиро, питал тайную слабость к их вину, я некогда ей и подсказала.

– Вот как, а как же твои чары?

Ламия поджав губки ущипнула меня за бок

– Никак. Легче через стену просочиться.

– А ты можешь?

Айла огорченно вздохнула положив личико на мои груди

– Нет. Тетя Шахина обещала научить. Да и то, тут бы я не рискнула. Пока просачиваешься, ничего не видишь. Нарвешься сослепу на ловушку старую или еще хуже, хозяина, вот и будут соскребать с потолка или из камня выковыривать.

Я фыркнула и поймав шаловливый кончик ее хвоста с погремушкой, который навострился пролезть в одно место, легонько за него дернула.

– За хвост вытаскивать...

Айла глядя на меня невинными глазами поерзала животиком и высвободив кончик хвоста вздохнула

– И это тоже.

Чем вызвала мой смех

– Что опять?

Подружка огорченно вздохнула

– Угу. И не раз. Ему наверно это нравится, меня за хвост таскать.

Воспоминания юности.

Потерпевшие хвосты.

Этот день ранней весны, был солнечным и очень теплым. В распахнутые окна ветерок заносил смолистые запахи готовых лопнуть распускаясь почек. Правда нам с ламией, это отнюдь не добавляло настроения. А тело сводило от волн холода идущего изнутри, словно наши позвоночники некто заменил на ледяные . Мы как рыба над коптильней мы висели подвешенные посреди комнаты, она за хвост, а я за ноги. Наши руки, почти касались пальцами пола. По ним, на пол и сброшенные одежды, толи стекала, толи поднималась вверх, некая эфирная субстанция сковывавшая нас и не дающая пошевелиться. На ней же, на уровне наших лиц, как на пюпитре, лежала большая магическая книга послужившая причиной наших затруднений.

А вокруг нас, мерно выговаривая свое неудовольствие, ходил Ант Претер Шелезонг. Маг, волшебник, чернокнижник и может быть даже что-то еще более страшное. Для меня, сосед отца. Для Айлы учитель, Хоязин или просто Арх. Ну когда на него находило благодушное настроение и он позволял себя так называть, общаясь с нами почти как с равными себе.

Но в данном случае мы обе дрожали как молодые лепестки под ураганом. Мастер Арх, не был зол, он пребывал в бешенстве. Внешне это никак не проявлялось кроме очень четкой и раздельной речи. Но его глаза излучали замораживающий душу сиреневый свет. По чести сказать, большую часть сказанного ни я, ни она, так и не поняли. Половину из-за сводившего с ума страха перед ним и его гневом, половину из-за того, что он в своем гневе, частью говорил на некоем древнем и соответственно мертвом языке.