Ну точно — это любовь
Шрифт:
— Видел. Ты абсолютно чиста. Твоя семья тоже. Есть лишь один маленький изъян.
«Размер моего лифчика», — решила Джейн в панике, потому что не хотела думать о том, что еще Диллон может посчитать ее изъяном.
— Молли Эпплгейт. Вот в чем дело.
— Моя кузина? — почти пропищала Джейн. — А что не так с моей кузиной?
— Во-первых, она на учете в полиции. Джейн закатила глаза:
— Из-за сидячей забастовки в колледже. Не могу даже вспомнить, по какому поводу, но Молли была не единственной, кто попал в тюрьму.
— Она
— У Молли есть принципы, которые время от времени меняются, — тихо напомнила себе Джейн, — но у Молли всегда были принципы. Ее родители также отказались взять ее на поруки или заплатить штраф. Дело еще и в этом.
Диллон улыбнулся. Мягко. И очень безобидно. Джейн удивилась своей реакции. Ей ужасно захотелось его треснуть.
— Не считая твоей кузины, — продолжил он, — проверка показала, что ты безупречна, и мы обратили на тебя внимание. Сенатор всерьез намерен подробно обсудить с тобой ситуацию с детскими садами.
— Угу, — встревоженно ответила Джейн. Она увидела, что мимо застекленных дверей проходит Джон. — То есть Секретная служба, или как там ее, проверяет каждого!
Диллон чуть повернулся, заглянул в комнату и улыбнулся.
— Ах да, незнакомец, который нанял тебя. Незнакомец, с которым ты делишь номер, хотя мы на случай проверки внесли в гостиничный журнал изменения, чтобы показать, будто ты живешь отдельно. Что ты хочешь узнать?
Джейн понятия не имела.
— Понятия не имею, — она прикрыла глаза. — Есть что-нибудь, что мне стоит знать?
— Тебе стоит знать, что не следует жить в одном номере с мужчиной. Но, — добавил он, театрально вздохнув, — в наше время можно все, верно? Вы оба одинокие и совершеннолетние.
— Между нами ничего нет, — Джейн почувствовала, как ее щеки вспыхнули. — Ничего.
— Хорошо, пусть так и будет. А сейчас извини, но я должен убедиться, что речь сенатора снимают на камеру.
Джейн вернулась в люкс, глядя Диллону в спину и спрашивая себя, почему считала его безобидным и даже немного трогательным, и принялась искать Джона.
— Секретная служба или ФБР — или еще кто-то — разузнали о нас все, Джон, — сообщила она, обнаружив его в углу комнаты, где он стоял в одиночестве и наблюдал.
— Приедет президент, Джейн. Конечно, всех нас тщательно проверили. К счастью, ты нанялась на работу три недели назад, и у них было время, иначе тебя не пустили бы сюда.
Джейн огляделась, затем посмотрела на него.
— Не похоже, что ты огорчился. Ты не расстроен?
— Нет. Это секретные сведения.
— Да? А тогда как же я узнала о проверке? Он посмотрел на нее, приподняв бровь.
— Хороший аргумент. Я думал, ты просто догадалась.
— Нет. Диллон Холмс рассказал. Он знает все обо мне. О моих родителях. О Молли. Обо всем.
«И размер лифчика. Хотя он, наверное, пошутил».
Джон взял ее под руку и провел через
— Что Холмс сказал о Молли?
— Ничего. Ну, кроме того, что она на учете в полиции.
— Отлично. Твоя кузина — преступница. Он не упомянул, что знаком с ней?
— Нет. А зачем? По его самодовольному лицу было ясно — он в курсе, что я знаю об их знакомстве. Возможно, он просто считает ее безвредной чудачкой. Это обидно.
— А она чудачка?
— Ну да, но как смеет Диллон такое говорить? Джон покрутил пальцем у виска.
— Иногда я слушаю тебя, Джейн, и мне кажется, что у меня плохо со слухом.
Джейн застегивала и расстегивала магнитный замок на своей сумочке.
— Он знает, что мы спим в одной комнате.
— Так уж и знает. Ты соврала ему, что у нас люкс с двумя спальнями?
— Нет. Он сказал, что в журнале изменили запись, будто у меня собственный номер. Потому что сенатор хочет использовать меня для рекламы.
— Гм. Сдается мне, что он баллотируется. Похоже на то?
— Я не думала об этом. Меня больше волновало то, что меня оскорбили. — Тут она оживилась: — А мы можем позвонить Молли и все рассказать? Вряд ли я и дальше выдержу эти интриги.
— Извини, детка, но этого мало. И мы не можем рассчитывать на Брэнди. По ее мнению, Харрисон просто милейший старикан.
— Да? Этот милейший старикан ущипнул меня, Джон.
— Ущипнул тебя? Где?
Джейн показала резким движением головы.
— Прямо перед телекамерой. — Джон ухмыльнулся, а она нахмурилась. — Значит, ты не об этом спрашивал? Ты знаешь, где он ущипнул меня.
— Может, это попало на пленку? Она покачала головой:
— Нет, репортер меня загораживал, а мы стояли, прислонившись к бару. Но это не случайно. Сенатор не милейший старикан. Он грязный старикашка.
Джейн крепко сжала губы, потом снова заговорила:
— Знаешь что? Я хочу опустить его. Так что мы не звоним Молли?
— Я уже это сказал.
— Не перебивай, — Джейн погрозила ему пальцем. — Ты был прав, Джон. И твой студент тоже. Этот человек не заслуживает того, чтобы быть президентом. Дело не только в том, что он меня ущипнул, хотя в этом ничего хорошего. Но и не настолько плохо, чтобы не голосовать за него. Например, дядя моей подруги Мэри, Арнольд, всегда щиплет девушек и при этом очень хороший президент банка. Мэри называет его Арни Жополюб.
— У тебя очень разнообразная жизнь, Джейн, — Джон снова ухмыльнулся и нажал кнопку лифта.
— Нет, у меня очень скучная жизнь, иначе я не оказалась бы здесь. А ты меня совсем не слушаешь, Джон. Ущипнуть — это одно. Но сам сенатор — совсем другое. На самом деле меня расстроило, что он использовал меня, чтобы хорошо выглядеть в глазах избирателей. Спорим, он никогда не попросит меня сесть и действительно поговорить о детских садах?
— Я не держу проигрышных пари, Джейн, — сказал Джон, когда двери лифта открылись.