Ну ты же мужчина!, или МеЖполовые парадоксы
Шрифт:
Например, я никогда не стану считать «пусть плохонький, да свой», потому что это состояние стагнации и тормоз личностного развития. Умершие клетки надо отрезать, а не вынашивать в организме. Движение вверх — это та сила, которая подпитывает любые сферы жизни, особенно семейные узы. Если один из двоих убегает далеко вперед, а второй довольствуется позицией отстающего (потому что эффект от насыщения из алюминиевой посуды такой же, как и из фарфоровой), такие отношения обречены на провал, друг с другом становится неинтересно: ведь ценности различны. Только смотря в одну сторону, можно двигаться не вкривь и вкось, а туда, куда глаза глядят, пусть даже без цели, но вместе!
Почему-то
Есть еще много бредовых постулатов. «Стерпится — слюбится», например. Резонен вопрос: зачем терпеть? Это что, тоже вынужденная мука?
На сегодняшний день я остался последним из нашего 11 «а» класса, кто никогда не был в браке. Перед отъездом в Москву мои одноклассницы и подружки — с которыми и сейчас чудесно общаюсь — в унисон голосили: «Филя, там тебе так сложно будет, ты долго не сможешь создать семью!» Дело в том, что у меня зуда семейных отношений нет до сих пор. Я спокойно, терпеливо жду появления в моей жизни ее, не форсируя событий.
В 1996–1998 гг. вышли замуж практически все мои одноклассницы (тогда нам было по 18–20 лет), и что теперь? Только одна продолжает жить в браке. Некоторые просто развелись, некоторые развелись и имеют на руках детей. Прилетая в Хабаровск, я встречаюсь с ними, и часто речь заходит о личной жизни: обычные вопросы про жену, детей и пр. От 90 % слышу: «Да нууууу… я уже там была. Второй раз не хочу!», а добрая часть из этих 90 % снабжает свои монологи увещеваниями о том, «какой он оказался сука!» Я всегда уточняю: «Ровно такой, какого ты выбрала!» Часто получаю за такое отношения по голове.
Ведь если рассудить здраво, то это был их (женский) выбор по большей части. Кто-то не рвал отношения, потому что «очень долго пробыли друг с другом», кто-то не хотел менять шило на мыло, кто-то ошибочно полагал, что «все мужики одинаковые», кто-то попросту боялся перемен. Многие, кстати, боятся перемен, потому что они неизменно сопряжены с неизвестностью, знаешь же: «Лучше синица в руках, чем журавль…»?!
Но есть тут вот еще какая беда — желание «сказочной» свадьбы, желание предстать принцессой в глазах подруг> желание самостоятельной жизни вне надоедливых родителей, желание быть не хуже Машки, которая хоть и страшная, но уже замужем. Иногда дают о себе знать ярко выраженные материнские инстинкты и нестерпимое желание ребенка — то, что до 22 лет (а биологически доказано, что мозг человека заканчивает свое формирование именно в 22 года) затмевает здравый рассудок и способность трезво посмотреть на ситуацию и найти, пусть и не сразу, ответы на вопросы: «А тот ли это человек?», «А хочу ли я, чтобы ребенку генетически передались его личностные установки и черты характера?»
Трудно смолчать о медвежьей услуге многих родителей. Постоянная долбежка по голове о том, что «засиделась в девках» (хотел бы я посмотреть на того человека, который всю страну научил тому, с какого возраста начинается это «сидение»), о том, что хотелось бы внуков уже, «а то вон… у Степановны уже трое, а мы своих никак не дождемся», на мой юношеский взгляд, порождает в девушке неуверенность и подталкивает с новой силой к быстрому решению вступить в брак…
А потом вечерами больно смотреть на русских женщин, тягающих неподъемные сумки из магазинов. Есть ли их вина в том, что именно так сложилась их жизнь? Есть. Потому что жизнь мы себе выбираем сами, а не она выбирает нас.
Вот каково мое мнение!»
Я
ЖПП [15]
Я обожаю рассказ Джеймса Олдриджа «Последний дюйм». Сильнейшая вещь. Буравит мозг, полосует по сердцу. Смысл заложен глубочайший.
Расстояние в один дюйм, о котором он пишет, — это не просто двадцать пять миллиметров, это финальная, самая трудная часть любого пути до цели, в независимости оттого, сколько сотен миль пройдено. «Последний дюйм, который разделяет всех и вся, нелегко преодолеть, если не быть мастером своего дела.»
15
Не путать с «жидкие продукты пиролиза».
Эта глава нашей книги о том, что с избитыми в кровь ногами и умирающий от жажды, ты все равно должен будешь пройти аттестацию на мастерство в одном дюйме от ослепительного монумента, имя которому «Женское Согласие». Ты доползешь, как Маресьев, волоча изувеченные конечности, ты добежишь, как гонец с вестью о победе, от Марафона до Афин, выплевывая кусочки сожженных легких, — и только для того, чтобы стража с непроницаемыми лицами перекрестила копья у ворот. Тебе понадобятся пароль и сила убеждения. Иначе вали откуда притащился. Последний дюйм так и останется непреодолимым барьером.
С Лерой Рябовой нас связывает все, ну или почти все, кроме общения вживую. За два года знакомства мы виделись только два раза. Все остальное переплелось в телефонных проводах, многократным эхом угасло в ретрансляторах московских АТС. Мы не обсуждали только бытия святых, поверьте мне. Я очень ценил этого человека за отзывчивость, за прекрасное неумение в ответ на то, что мне важно, сказать: «Нуда… Типа того… А о чем мы разговаривали?» Мы удивительно душевно общались… Помимо всего прочего, Леры по-настоящему волнующий голос. Помните, как у Александра Грина в «Блистающем Мире»? — «..прозвучал женский голос, самый звук которого рисовал уже всю прелесть и грацию существа, говорившего так нежно и звонко».
Но есть вещи аксиоматические, вещи инвариантные, и не дано простым смертным их изменить.
В один из вечеров, когда приятно думается и очень хочется побыть рядом с неравнодушным собеседником, я набрал леркин номер.
— Привет, а я только с пейнтбола вернулась.
— Как настроение?
— Все супер, устала только чуть-чуть, а вообще настроение отличное.
Мы заговорили о том, что это, как ни верти, неглупая идея — намеренно сближать незнакомых людей через совместные, пусть бутафорские, испытания. Здорово, когда куча смущающихся новичков через несколько часов баталий стоит дружной пестро заляпанной компанией у костра и тыкает друг друга локтями: «А ты помнишь?! Аты видел?! Во умора-то была!!!» Потом мы говорили еще о чем-то и еще о чем-то, и нам не хотелось прекращать разговор.