Ну я же извинился! Как эффективно просить прощения у второй половинки, друзей, клиентов – и даже у своей собаки
Шрифт:
Но Моррисетт утверждает, что никогда не бывает слишком поздно. Простое «извини» может все изменить, говорит он. И извинение Амундсена было превосходным. Он сказал, что ему жаль, и сказал, за что он извиняется (при этом не повторяя старых оскорблений). Он не оправдывался. Он не сказал, например: «Я был просто ребенком». Извинение и его принятие придало силы им обоим.
Эта история тронула очень многих. Большинство людей не подвергались таким жестоким испытаниям в школе, но при этом есть много людей, которые прошли через издевательства, остракизм и несправедливое обращение, так и не получив ни от кого извинений.
Думать об извинениях – значит думать о власти
Дети, которые задираются, просто экспериментируют с возможностью получения власти. (Так
Вопросы, касающиеся власти, всегда актуальны, однако люди всех эпох считали себя первыми, кто сталкивается с противоположными концепциями власти. Извинения также относятся к сфере власти: достойное извинение предполагает отказ от части своей власти. (Как мог бы выразиться импульсивный русский писатель Лев Толстой, люди, отказывающиеся извиняться, неотличимы друг от друга; люди, считающие себя обязанными извиниться, раздражаются каждый по-своему.)
Когда влиятельное лицо приносит извинения, они зачастую не адресованы непосредственно тем, кому был нанесен ущерб. Они скорее направлены на исправление негативного восприятия института, который это влиятельное лицо представляет. В случае профессиональных спортсменов, запечатлевших на камеру насилие над супругой, их первые публичные извинения, как правило, направлены на владельцев команды, руководство, поддерживаемые бренды и болельщиков, и лишь затем они извиняются перед супругой. Некоторые из них приносят извинения и за себя, и за супругу, как будто они оба несут равную ответственность за насилие. Описанная выше ситуация обусловлена тем, что жена супруга не облечена властью, в то время как владельцы клуба, менеджеры, бренды и болельщики запросто могут разрушить карьеру спортсмена.
Признать свои обязательства (даже всего одним словом «Прости») перед другим человеком в результате своей жестокости или невежества, а затем принести за них извинения может быть непросто. Это ставит человека в подчиненное положение. И именно поэтому многие люди отказываются извиняться. Признать свою вину и согласиться, что ты поступил неправильно, бывает очень сложно, а признаться в этом пострадавшему человеку или группе людей – еще сложнее.
Кажется, что мы переживаем момент, когда властным структурам брошен беспрецедентно серьезный вызов. Такие хештеги, как #MeToo, #LetUsTalk и #WhereIsMyName, свидетельствуют не только о том, что все большее число бесправных людей требуют, чтобы их услышали, но и о том, что в настоящее время мы переживаем культурный переход. Некоторые люди, стремящиеся к тому, чтобы их воспринимали как сторонников этого перехода, усиливают голоса, которые прежде не были услышаны, в то время как другие яростно цепляются за свою позицию превосходства. Некачественные извинения часто представляют собой неискренние попытки успокоить тех, кто требует справедливости; эффективные извинения признают, что тот, кому вы их приносите, действительно заслуживает справедливости.
И нам необходимо быть осторожными – хотя бы в некоторой степени, – чтобы власть менялась в позитивном ключе, способствуя всеобщему росту.
«Если мы плохо обращались с представителями коренных народов, то это происходило не из-за их статуса, а скорее из-за плохого поведения»
В декабре 2019 года Максвелл Джонсон сопровождал свою внучку в отделение Банка Монреаля (BMO) в Ванкувере, Британская Колумбия, чтобы открыть ее первоначальный банковский счет. Он намеревался переводить ей деньги в электронном виде, когда она будет путешествовать со своей баскетбольной командой. Он не ожидал никаких проблем, так как имел там счет в течение пяти лет. Недавно он положил на счет 30 000
Она сказала Джонсону, что ей нужно «проверить» их карты, затем отошла и позвонила в полицию, чтобы сообщить о «готовящемся мошенничестве».
Приехавшая полиция вывела их на улицу и надела на них наручники на оживленном тротуаре. Дедушка и внучка были разделены и подвергнуты обыску. Они вели себя спокойно, хотя ребенок начал плакать. Дедушка не мог понять, в чем дело. Почему не совпадают документы, если раньше такой проблемы не возникало? В итоге их арестовали.
Их держали на тротуаре, пока один из сотрудников делал какие-то звонки из полицейской машины. Когда он подтвердил, что внучке по официальным документам двенадцать лет, как сказали дедушка и ребенок, а не семнадцать, как предполагала миссис С., с нее сняли наручники.
Все вроде бы было в порядке, и констебль пошел поговорить с г-жой С., которая по-прежнему была «непреклонна» в том, что это мошенничество. Он сделал еще несколько звонков и дозвонился до координатора по вопросам правосудия племени хейлцук, который подтвердил, что Джонсон и внучка являются членами племени, что Джонсон недавно получил эти вполне законные деньги и что девочка должна использовать карту своей матери, потому что ей всего 12 лет. Знаете, если полиция может делать такие звонки, то и управляющий филиалом тоже может.
Через сорок пять минут полицейские сняли с Джонсона наручники и сказали, что он свободен. Он и его внучка отправились в местное отделение Ванкуверского полицейского управления (VPD), где констебль объяснил, почему их вообще арестовали. По словам представителей VPD, он принес извинения.
Но знаете что? После появления этой новости полиция города назвала произошедшее «прискорбным». Банк опубликовал заявление, в котором «недвусмысленно» извинился и заявил, что «недавно произошел инцидент, который не представляет нас с лучшей стороны. Мы глубоко сожалеем об этом».
Открытие счета для младшего родственника часто сопровождается раздражающими запросами банка о предоставлении документов. Но редко когда лояльных клиентов задерживают, а тем более обыскивают прилюдно, надевая наручники. Многие предполагали, что Джонсон и его внучка подверглись плохому обращению из-за своего коренного происхождения, хотя это опровергалось как BMO, так и VPD. По их словам, г-жа С. идентифицировала Джонсона и его внучку как «южноазиатов», что странно, поскольку они предъявили свои карточки с племенным статусом. Никто не сказал, что в таком случае мы столкнулись бы с дискриминацией коренного населения, так как это не помогло бы. У здания банка прошли демонстрации.
Через несколько дней банк позвонил Джонсону и извинился, но его это не удовлетворило: «Вред уже нанесен. Следы от наручников останутся у моей внучки до конца жизни». Он решил обратиться в суд через канадский Трибунал по правам человека.
Почти месяц спустя банк объявил о создании консультативного совета по делам коренного населения. Одна из руководителей банка, Эрминия Йоханнсон, признала свою ошибку, связанную с привлечением полиции. Она выразила сожаление, разочарование, смущение и принесла извинения за сложившуюся ситуацию. Однако в результате проведенной проверки был сделан вывод, что инцидент не может быть квалифицирован как расистский. Во время страстной пресс-конференции Йоханнсон упомянула «проблему», «случайные события», «инцидент» и «вещи, о которых мы знаем». Она не употребила слов «арест» или «наручники» и не уточнила возраст пострадавшего, ни разу не сказав «двенадцать лет».