Ну, здравствуй, муж!
Шрифт:
— Хаюрбат, пески, Вари-даг, Сесилия… Мне продолжать?
Александра кусала губы.
— И не такой уж «совершенно незнакомый», да, Шаша? — его глаза сузились. — Мы, помнится, даже спали в одной постели.
— Мне помнится, в одной с вами постели побывала не только я, — Саша предприняла еще одну попытку освободиться, но захват стал крепче.
Сердце колотилось словно бешеное. Ее тайна известна куратору! Выходит, он следил за ней еще в песках? Как он туда попал и какую цель преследовал? Что теперь будет с танцовщицей из Хаюрбата? Потребует стать наложницей, прикрывая тем, что Саша его жена по праву? Она видела в той проклятой
— Развод! — нашла выход леди Алекс Дафой. — Я требую развод! Основание: супружеская неверность.
— Нет, не выйдет. На королевском суде я в два счета докажу, что соблюдал каноны верности и к той истории в башне отношения не имею. У меня и свидетели есть, — Гаррон мотнул головой в сторону лазарета, где к стеклу прилипли две Тени.
Старик Вардбрук не стал скрывать от Гаррона, что после доноса канцелярской крысы, работающей в приемной ректора, Зира посетила факультет фей и во всех подробностях расспросила о групповой оргии, пережитой Гердихом в западной башне. Небольшая путаница с именами была устранена, когда феи уверенно заявили: «Нет-нет, тот был постарше и пониже ростом». Посредником в беседе немагичек и Тени выступила наставница фей, густо багровеющая при упоминании пикантных подробностей ночных игрищ. И вовсе не смущение одолевало мужеподобную женщину, которая и не такое видела, когда работала смотрительницей фей в приграничном особняке Цессира, а факт, что теперь она знает о сексуальных предпочтениях главы агридской разведки. Как бы не «зачистили».
— Что вы от меня хотите? — Саша перестала дергаться, застыла.
— Мне нужно легализовать наш брак. И чем быстрей, тем лучше.
Александра от волнения облизала губы, Гаррон перевел взгляд на них.
— И что это значит?
— Постель.
— Но я не хочу в постель с чужим мужчиной.
— Другого нет.
— Это насилие…
— Это защита. У меня будут основания встать на твою сторону.
— Кто на противоположной? — Саша не была дурой.
— Король Агрида, глава разведки. Много кто, — о Самфире, а главное, о Хаюрбе, который в любой момент мог прознать, что танцовщица Шаша жива, Гаррон предпочел молчать. Активированный строн даст возможность контролировать жену, чувствовать ее даже на больших расстояниях. А для этого нужна консуммация брака и удаление с родового амулета Упыря.
— И чего они хотят? — как не понять, что Саше в одиночку не выстоять против сильных мира сего.
— Нашего развода.
Алекс рассмеялась.
— Какое совпадение! Я тоже его хочу!
— Ты совсем не боишься смерти? — Гаррон наклонился ниже. — Рабыня короля песков, хаюрбатская шпионка, пересекшая границу с Шаму, переодевшись мальчиком, студентка, присвоившая чужое имя… И какое совпадение, стоило ей поселиться в академии, как тут же в Агриде появляется оборотень, хорошо знающий Шашу. Ты уверена, что тебя оставят в живых?
— Порой смерть лучше навязанного супружества, — она задрала нос, но голос предательски дрогнул.
— Тебя будут пытать. Агрид не упустит возможности получить сведения о Песчаном Хаюрбате от человека, который прожил там шесть лет и был вхож во дворец короля.
Гаррон разжал объятия.
— Ты знаешь, где меня найти, — произнес он, поправляя заляпанный слезами сюртук. — Не
Уходя, бросил оценивающий взгляд на замершую истуканом Сашу.
— И застегнись, наконец.
Александра вздрогнула и стянула на груди распахнутое чуть ли не до пояса платье. Сейчас она ни за что не попала бы пуговицей в петлю, и пытаться не стоило.
Гаррон специально поцеловал Шашу до того, как выпустил на волю Зов строна. И теперь он точно знал, что не противен «жене». Иначе бы она не откликнулась. Цессир-младший шел по коридору академии и улыбался.
Глава 27. О мазохистках и лгуньях
— Ты чего такая грустная? — Мара опять лузгала семечки. — Вроде все хорошо закончилось: и следы спрятали, и к оборотню внимание привлекли.
— О нем говорят на каждом углу. И о двух глупых девицах, что натоптали на месте преступления, — открывать истинную причину грусти Александра не собиралась. Хватило разговора с карлицей, которая вцепилась в руку, не давая ускользнуть из лазарета.
— Он тебе признался в любви, да? — ее глаза горели от восторга. — Я так и знала!
— Вы о ком, тетушка Зира?
— Как о ком? О лорде Гарроне Цессире.
— Нет там никакой любви. Один холодный расчет.
— К сексу склонял?
Саша лишь вздохнула.
— Мы очень даже неглупые, раз придумали и осуществили такую операцию, — Мара шумно отряхнула ладони, а потом собрала прилипшую к кофточке шелуху. — Жалко, обед пропустили. Я ужас какая голодная!
— Скоро ужин, — Саша, думая о своем, села на кровать.
В дверь постучали и тут же открыли.
— Ты Мара Качира? — знакомый Саше очкарик сунул нос в проем. Коротко бросил перед тем, как исчезнуть: — Тебя к ректору.
— Божечки! — ахнула соседка. — Никак работы лишают!
— Вроде не за что, — слабо отреагировала Александра. Ей сейчас было вовсе не до домыслов подруги, разобраться бы с самой собой. — Если что, зови.
— Агась. Надеюсь, хоть вещички дадут собрать.
Оставшись в одиночестве, Саша легла на кровать. Уставившись в стену думалось легче. Палец привычно нашел отколупнутую в краске ямку.
«Зря мы с Сесилией надеялись, что обладатель строна давно умер. Вот он — живой и здоровый».
Александра, вспомнив о поцелуе и с какой скоростью бросилась куратору на шею, застонала. Прижала руки к горячим щекам.
— Как я могла?
Вроде никогда не было привычки висеть на малознакомых мужчинах.
— А он малознакомый? Блин. Был таким симпатичным псом.
Лукавить с самой собой Саша не стала. Мужчина тоже был вполне ничего. Не зря же у нее поджимались пальчики на ногах, стоило подумать о бархатистом взгляде, губах и… задранной брови. А сегодня еще запомнился обалденный запах.
— Черт, обсопливила ему всю рубашку.
Повернулась на другой бок. Приложила ладони тыльной стороной к лицу — жар щек не унять.
— Он тоже хорош. «Ты знаешь, где меня найти», — Саша резко села, запустила руки в волосы, подергала, прогоняя порочные мысли прочь. А они назойливо возвращались: «Иди! Выхода нет». И ведь знала, что прикрывается словами куратора, находя в том себе оправдание: «Он такой нехороший, шантажом загоняет к себе в постель, а я — лебедь белая, вся такая несчастная, иду на заклание. Не хочу, но иду к монстру».