Нукер Тамерлана

Кулаков Олег

Сухая земля – великолепный проводник звука. Он услышал топот копыт, словно скачущие кони были совсем рядом. Туп-туп-туп… Галоп. Топот нарастал. Дмитрий поднялся и приставил ладонь козырьком ко лбу, щуря глаза от блеска солнца.

Пятерка всадников мчалась прямо на него. Он неторопливо поднялся, поджидая, когда они подъедут. Крупы лошадей пестрели леопардовыми чепраками. Сансыз. Они осадили лошадей, почти наехав на него.

– Тебя везде ищут, – пролаял широкоплечий гвардеец с вислыми усами. – Что ты тут делаешь?

– Одежду

сушу, – Дмитрий кивнул на валявшуюся у ног амуницию. – Промокла одежда.

– Поторопись собраться. Эмир желает тебя видеть.

“Вот оно…” – подумал он, удивляясь собственному равнодушию. Дмитрий кивнул, подхватил броню и оружие. Гвардейцы привели с собой лишнюю лошадь – знать, ведено доставить спешно.

– Мой конь там, – отказался Дмитрий принять протянутые поводья. – У этого спина слаба.

– Давай быстро! – рыкнул гвардеец.

Дмитрий свистнул. Гнедая подняла голову от травы и насторожила уши. Услышав второй свист, фыркнула и побежала к хозяину. Дмитрий поймал кобылу за повод, похлопал по шее и взобрался в седло.

– Едем, – сказал он.

– Отдай мне свой меч, – вдруг потребовал вислоусый.

“Опаньки… А дело, кажется, принимает хреновый оборот, – подумал Дмитрий, сжимая меч в руке. – Может, надо рвать когти прямо сейчас, не дожидаясь дальнейшего развития событий? Их пятеро, только пятеро…” Однако Тамерлан, приди ему мысль свернуть Дмитриеву драгоценную шею, вряд ли ограничился бы пятеркой гвардейцев. “Ладно, – решил он. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Поживем увидим…” Однако отдавать бастард не торопился.

– Кто велел отдать тебе меч? Эмир? – с нажимом спросил он у начальника гвардейцев.

Вислоусый начал медленно наливаться кровью. Дмитрий прищурился и погладил эфес бастарда.

– Эмир, – выдавил из себя наконец вислоусый.

“Лжет, – подумал Дмитрий, но вслух, конечно, он этого не сказал. – Сам решил отобрать у меня бастард. Инициативный малый…” Он медленно расстегнул портупею, поднял меч, поднеся его к губам, и прошептал по-русски:

– Ну, была не была, Димка… – и протянул бастард гвардейцу. – Бери.

Тот принял оружие, обмотал ножны поясом и передал другому гвардейцу.

– Что ты там шептал? – поинтересовался он с осторожным любопытством.

– Я просил у меча прощения за то, что отдаю его в чужие руки, – сурово ответил Дмитрий. – Но воли эмира ослушаться не могу.

– А-а… – произнес гвардеец озадаченным тоном и переглянулся с остальными. – Поехали, – приказал он.

– Я сапоги в реке утопил, – заявил Дмитрий. – Мне нужно обуться. Я не могу предстать перед эмиром босым.

– Так поедешь.

Дмитрий усмехнулся и тронул лошадь. Двое пристроились у него с боков, остальные держались позади.

– Как чувствует себя мирза Халиль-Султан? Пришел ли он в себя? – спокойно поинтересовался Дмитрий у вислоусого. Вдруг случилось непредвиденное: мальчишка взял и отдал Богу

душу – у него ведь какой синячище на пол-лица был. Мало что воды наглотался, так еще головой ударился. Тогда, учитывая, что он не подпустил никого к мальчишке, – всех собак спустят, как пить дать… Гвардеец бросил на него быстрый взгляд. Непонятный. Но все-таки ответил.

– Слава Всемогущему… Мирза Халиль-Султан жив, да пребудет с ним благополучие и впредь. Не болтай, а поторапливайся! – прикрикнул он, пуская свою лошадь вскачь.

“Значит, мальчишка жив… Тогда что же?” Дмитрий ударил босыми пятками в лошадиные бока, следуя стремя в стремя с вислоусым.

* * *

Вопреки ожиданиям Дмитрия, его не отконвоировали к шатру Тамерлана. Они помчались в объезд лагеря. Минут через десять он разглядел впереди табунок оседланных свободно пасшихся коней. А правее виднелось яркое пятно, похожее на матерчатую крышу наспех сооруженного навеса. И возле него фигурки людей.

Вислоусый махнул в сторону бивака и хлестнул лошадь нагайкой, прибавляя темпа. Один из солдат отделился от строя и галопом помчался вперед. Наблюдая за ним, Дмитрий молча размышлял, что бы это все могло значить. Вскоре фигурка всадника достигла людей у навеса, и бивак ожил. Все вскочили, забегали, засуетились. Табун лошадей зашевелился и распался. Животных повели к навесу, который вдруг дернулся и пропал из глаз.

Только подъехав совсем близко, Дмитрий понял, в чем дело: заметил ловчих соколов, которых не мог разглядеть на расстоянии. Видимо, Тамерлан собирался на охоту и уже покинул стан, когда его догнало известие о происшествии с Халиль-Султаном. И, скорее всего, Хромец знал о благополучном исходе, иначе вернулся бы в лагерь.

Дмитрий видел, как Тамерлану подвели коня. Хромец взялся за седло и кинул тело прыжком, разом оказавшись в седле – ни изувеченная нога, ни покалеченная рука не помешали. Дмитрию же пришлось, наоборот, из седла вылезать и опускаться на колени, поскольку Тимур, скособочась в седле, направил своего жеребца прямо на него. И не только он. Эмир ехал впереди, но за ним следовала на некотором отдалении свита – первые люди государства. Мирза Пир-Мухаммад, который выехал на охоту вместе с Хромцом, держался впереди визирей, но позади деда, поглядывая на Дмитрия с мрачноватым интересом.

Тамерлан остановил жеребца, и тот потянул морду к стоящему на коленях Дмитрию, чтобы обнюхать. Хромец натянул поводья, удерживая жеребчика, который в ответ недовольно фыркнул.

– Ты вынес мирзу Халиль-Султана из реки? Ты спас ему жизнь? – спросил Тамерлан, пристально глядя на Дмитрия. – Так мне донесли…

Дмитрию показалось, что Хромец чего-то недоговаривает, чего-то ожидает. Но чего?

– На все воля Всевышнего, – как можно спокойнее ответил он. – Мне удалось сделать то, что я должен был сделать, – он ведь твоя кровь, твое продолжение…