Нулевая точка
Шрифт:
– Так её ваш папенька назвал, - пояснил Упырь, - после того, так отобрал у какой-то вздрюченной дамочки. На какой же ещё метле может летать дамочка, если она вздрюченна?
– На поганой, - мерзко захихикала дочь Тёмного Властелина, и просканировала реальность на предмет аномалий.
– А где?
Упырь пожал плечами. С учётом его кошачьей ипостаси - получилось забавно.
– Уже не здесь. Да не смотрите вы на меня так, никого я не ел, кроме рыбы! Это была девка, не принадлежащая этому Миру. Великое Ничто само вынесет её туда, где ей место.
Кот перетёк с компьютерного кресла в кресло-кровать и принялся прыгать по Фене, вереща на разные лады:
– Подъём! Пора вставать! Мне рыбу некуда девать!
Феня отмахивался, вертелся, но просыпаться усиленно не хотел. Как же, полшестого утра, накануне было выпито из расчёта "Три литра много, пять - мало", ему не дали, дважды скинули с его же кровати, и вообще.
Феня очень удачно взмахнул рукой и Упырь полетел на пол.
– Даже так?
– насупившись, хмыкнул кот.
– Ну ладно, блин.
И, встав на задние лапы, вышел из комнаты.
Амет совершенно по-детски хихикнула и, быстро одевшись, пошла следом. Упырь был горазд на всякие мелкие пакости, и очередную дочь Тёмного Властелина пропускать не хотела.
Кот обнаружился в ванной, где уже открыл воду и устраивал в ванне импровизированный пруд с живыми карасями.
– Где взяли?
– спросила Амет, оглаживая одну из рыбин кончиками пальцев. Карась ласке не внял и попробовал цапнуть дочь Тёмного Властелина за палец.
– Где взял, там уже нету, - схамил Упырь.
– Почему вы все мне не доверяете?
Вопрос остался без ответа.
– Не могли бы вы поставить сковородку, я хочу поманьячить. За одно поставлю эксперимент.
– Это какой?
– заинтересовалась Амет.
– Можно ли зажарить карася живьём, - любезно пояснил Упырь, и ощерился, продемонстрировав клыки до подбородка.
Через полчаса на кухне кот Упырь уже во всю шкворчал карасями на сковороде. Караси, что примечательно, действительно были ещё живые и порывались удрать с плиты. Им не давали.
Амет поправляла здоровье чаем, но сильно подозревала, что вскоре ей надо будет пить коктейль из марганцовки.
– Мама, ты - маньячка.
За запах еды Феня всё таки отреагировал, и, так как не нашёл у себя в комнате Амет, посчитал вчерашнее страшным сном.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
– Не ори, рыбу распугаешь, - строго сказал Упырь, и упёр лапы в бока.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
– продолжил голосить Феня.
– Марш мыть руки, - кот указал направление кухонной лопаткой.
Феня, как ни странно, послушался, и пошёл в сторону ванной.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
– донеслось оттуда.
– Тьфу ты, подумаешь, какие мы нервные, - покачал головой Упырь, и закинул на сковороду следующую порцию.
Амет покатывалась со смеху в оккупированном ею углу.
Вернувшийся на кухню Феня обогнул плиту и кота по широкой дуге, и налил себе чаю.
– Мать меня убьёт, - шёпотом прокомментировал он в кружку.
Карасей Упырь чистил и потрошил
– Не раньше полудня, - хмыкнула Амет.
– Твоя маменька всю ночь под дверями твой комнаты продежурила. Интересно, чего она так упорно ждала?
И дочь Тёмного Властелина захлопала наивными глазами.
Феня поперхнулся и закашлялся, тут же представив себе, что именно могла слышать и видеть его маменька.
– Есть будите?
Упырь отлевитировал тарелку с рыбой на стол.
Амет и Феня переглянулись, дружно позеленели и синхронно покачали головами. Выпитое пиво давало о себе знать полным нежеланием закидывать в себя какую-либо еду.
– Ну и зря, мне больше достанется. Вы же давайте, думайте, как вторую аномалию искать будем и кто она вообще?
– издевался Упырь, буквально вгрызаясь в свежепрожаренного карася.
– Это... оно нам?
– всё так же шёпотом спросил Феня, склонившись к уху Амет.
– Это он мне, - отмахнулась дочь Тёмного Властелина.
– Между прочим, я всё слышу, - поднял голову от карасей Упырь.
– Поясните болезному.
Амет принялась пояснять. По мере поступления информации, лицо Фени приобретало отчётливое выражение зависти и плохо скрываемой обречённости. Зависти от того, что всякая мистика действительно существует, но прошла мимо него даже не плюнув в его сторону. Обречённости от того, что ему теперь быть гидом по городу в поисках живой аномалии. И, пожалуй, оттого, что кот, который сейчас сидит за столом на высоком стуле и есть вчерашняя девица в камуфляже. Оборотень хренов.
– Демон, - вновь оторвался от карасей Упырь.
– А ещё ролевиком себя называет. Животное.
– Почему "животное"?
– обиделся Феня.
– А кто к Амет пытался в ночи клинья подбивать?
– фыркнул в карасей Упырь.
– Она же в этом теле страшнее ядерной войны. У тебя что, настолько всё плохо с сексом?
Феня сделал вид, что смутился и уткнулся носом в кружку с остатками, порядком остывшего, чая.
Упомянутая Амет лишь фыркнула.
– Ты на себя посмотри, - продолжал Упырь, закатив глаза.
– Ты же мальчик симпатичный. Темноволосый, кареглазый, губки пухленькие, мордочка невинная. Во-во, ещё раз так сделаешь, и я могу забыть о том, что у меня есть Рыжий.
Теперь Феня засмущался по настоящему и, опустив глаза в столешницу, затрепетал ресницами.
– Всё бы ничего, - скромно пропел он, поняв, куда ветер дует, - но мама...
– А со своей мамой разбирайся сам, - отрезал кот, и вернулся к карасям.
***
– И что это такое?
– спрашивал в никуда Норд.
Вопрос был риторическим.
Господин ректор магической академии склонился над картами, оставленными его фамильяром и потомком привета из прошлого. Крестики, отмечавшие аномалии, Двери и Тропы в Москве и Милане, щедрой россыпью украшали глянцевую бумагу и передвигались в маршруте дом-работа-дом, или дом-отдыхаловка-дом.