Нулевая версия
Шрифт:
Урок, преподанный отцом, впрок не пошел. Сашка твердо считал, что ловкость рук тоже нужна. И в дальнейшем довольно успешно сочетал оба способа.
Пять лет заключения, к сожалению, не исправили Сашку. Он жадно впитывал в себя рассказы о ловких дельцах, о различных аферах и по-прежнему мечтал, как он сам выражался, «о процветании собственной фирмы».
Выйдя из колонии Александром Павловичем, он стал гораздо осмотрительнее и осторожнее. Устроился на работу в одну из московских артелей, выпускающих шерстяные кофточки, тщательно подобрал «нужных» людей. По его предложению, на каждом изделии экономили пятнадцать граммов шерсти
Темные дельцы, всевозможные комбинаторы, охотники до народного добра отдавали должное умению Потапова выходить сухим из всяких передряг и охотно имели с ним дело. Он прекрасно знал их слабые места и быстро подчинял своей воле. Его боялись. Кто-то распустил слух, что Потапов в гневе прибил одного из своих компаньонов, и никто не хотел оказаться в подобной роли.
Решимость идти на риск, точный расчет в махинациях создали вокруг Потапова ореол некой исключительности и превосходства. Он презирал прожигателей жизни и всем своим поведением старался не привлекать к себе внимания. Он скромно одевался, не посещал рестораны, не обставлял квартиру новейшей мебелью, обращая доходы от темных дел в золото. Не давая себе увлекаться, он выработал твердое правило: подолгу на одном месте не засиживаться. Действуя подобным образом, он в течение многих лет избегал разоблачений.
«Дело» на кожгалантерейной фабрике Потапов считал своей лебединой песней, решив после этой комбинации «завязать».
Когда, наконец, в достатке было сырье и налажены связи с некоторыми торгующими организациями, в автомобильной аварии погиб начальник цеха Аскаров. Его смерть спутала все карты. На должность, которую занимал Аскаров, назначили Самсонова — человека, Потапову совершенно не известного.
Самсонов был неплохой специалист, хотя техникум закончил не так давно. Скромный, выдержанный, он со всей серьезностью начал вникать в производство.
Потапов внимательно присматривался к Самсонову, изучал его. Он искал в нем те человеческие слабости, на которых обычно умел играть. Но время шло, а дело не продвигалось. Самсонов избегал контактов. А когда он наотрез отказался участвовать в махинациях и заявил, что сообщит куда следует, Потапов решил его «убрать» — конечно, не своими, а чужими руками.
Перед Туйчиевым сидел опытный противник. Осторожно нащупывая лазейки, он старался не переступить определенных границ и говорил только об известных фактах. Он категорически отрицал свое участие в убийстве, несмотря на то, что Назаров упорно утверждал: Потапов — организатор преступления. Очная ставка с Назаровым не поколебала показаний Потапова. Он продолжал настаивать на том, что охранник фабрики почему-то на него клевещет.
Заставить Потапова сознаться могли только новые, неопровержимые доказательства.
В целом ясной картине преступления все же было несколько белых пятен. Прежде всего, оставалось не известным, как Виктор оказался в поселке. В первых числах мая здесь находилась Светлана, но она Виктора не вызывала.
Итак, кто и как?
На квартире, где жил Виктор, телефона не было. По междугородной телефонной станции фабрику из поселка не вызывали. Оставалось одно: либо письмо, либо телеграмма — от имени Светланы. Но Виктор вызывался на определенный день, письмо могло задержаться и сорвать своевременность его приезда. Значит, телеграмма...
Начальник почты, молодая женщина, с нескрываемым интересом следила за Николаем, который быстро просматривал тексты отправленных телеграмм. Еще бы! Было до жуткости интересно: работник милиции, прямо на ее глазах, раскрывает какое-то преступление.
— Полина Сергеевна, прочтите, пожалуйста, эту телеграмму.
— «Самсонову, — медленно стала читать она, — срочно приезжай вечером жду гостинице Светлана».
— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, кто из жителей поселка отправлял эту телеграмму.
— Да что тут вспоминать — один приезжий. Я ведь почему запомнила: подпись видите — «Светлана», а отправитель мужчина. Еще переспросила его — правильно ли имя, а он говорит, что правильно и что выполняет просьбу знакомой.
По внешности, описанной Полиной Сергеевной, отправителем телеграммы был не кто иной как Потапов. Затем начальнику почты показали ряд фотоснимков, и она уверенно выбрала из них фото Потапова. Наконец представила заключение экспертиза: текст телеграммы выполнен Потаповым.
Собранные доказательства свидетельствовали и о том, что Потапов был не только организатором убийства, но и организатором преступной группы расхитителей.
В доме Потапова провели обыск. Нашли коробку с золотыми монетами царской чеканки достоинством в пять и десять рублей.
Так постепенно, шаг за шагом, следствие приближалось к концу. И вот сегодня Потапову будет дан решающий бой...
Как и на предыдущих допросах, Потапов держался спокойно и был предупредительно вежлив. Он уже не разыгрывал из себя невинную жертву — слишком очевидны были собранные доказательства, но по-прежнему утверждал, что он лишь рядовой исполнитель преступной воли Аскарова.
— Я вызвал вас, Потапов, чтобы последний раз предоставить возможность дать чистосердечные показания.
— Но я давно заявил: я полностью признаю свою вину как участника хищений...
— А убийства Самсонова?
— Насчет убийства ничего не знаю.
— В таком случае ознакомьтесь с показаниями начальника почты.
— Здесь явное недоразумение, гражданин следователь, она меня с кем-то спутала. Я никогда в жизни не был в этом поселке. Я даже не знаю, где он находится.
— Вот заключение экспертизы. Она подтверждает, что текст телеграммы написан вами.
Когда Потапов дрожащей рукой положил на стол заключение экспертизы, Туйчиев сказал:
— А сейчас начальника почты мы пригласим для очной ставки.
— Не надо, — глухо ответил Потапов.
— Почему же?
— Хочу дать правдивые показания, гражданин следователь. Может быть, зачтется... — Потапов, схватившись руками за голову, вдруг запричитал: — Не досмотрел, ох, не досмотрел! Все, казалось, продумал! Все!..
Успокоившись, Потапов стал подробно рассказывать о своей жизни. Перед Туйчиевым предстал отвратительный образ прожженного жулика, стяжателя, готового во имя наживы на любое преступление.