Нулевой мир 8. Мера Человек: Зов
Шрифт:
Ариф спешился и повёл меня по деревне, с гордостью показывая местные красоты.
Низенькие хижины из прутьев, соломенные крыши. Дети, бегающие по улицам, и практически сразу облепившие меня со всех сторон. Кажется, тут были и первушники, и зверята.
В меня тыкали пальцами, голосили на разный лад. В сравнение с темнокожими аборигенами, я для них был почти снежного цвета. Ладно хоть во время скитаний по Жёлтому у меня лицо загорело, а то вообще бы удивились.
Под доспехами было жарко, но раздеваться,
– Это моя хижина, – довольно произнёс Ариф, показываю на одну, – Заметил, какая работа?
Я из уважения кивнул, хотя как по мне, все они были одинаковые и на вид совершенно ненадёжные. Если будет драка, через такие можно будет бегать, прошибая насквозь.
У Буйволов в деревне тоже был тотемный столб на площади, сверху украшенный рогами особо крупного быка. Разглядывая родовые узоры, я подметил, что в их племени появлялись и звери шестой ступени.
– У вас был и шестой рог? – чуть удивлённо спросил я.
Самир сзади выпалил:
– О, да! И скоро будет ещё один!
Ариф нахмурился и повернулся:
– Самир, не гневи Небо.
– А чего? Оно мне само и отмерит…
Старший Буйвол только закатил глаза:
– Ну и что делать с этой молодёжью? Ещё Пещера Правды по ночам снится, а он уже в шестые рога метит.
Я про себя подметил, что у этих зверей, как и у Скорпионов, посвящение проходят тоже в пещере.
– И Великий Карающий Рог был когда-то третьей ступени, – упрямо оправдался Самир.
Я не успел дослушать их спор, как мы вышли к особо нарядной хижине. Не больше, чем остальные, но и стены будто поновее, и солома посвежее. Над входом были развешаны перья тропических птиц, а прикрывающая проём штора, кажется, была сделана из клыков каких-то хищников.
– Вождь ждёт тебя, – Ариф сказал уже чуть тише, – Оставь копьё у входа.
Я оглянулся. Кажется, позади собралось половина деревни, чтобы поглазеть на пришельца.
На горизонте белели вершины Проклятых Гор. Опять я рядом с ними, и что-то подсказывало, что придётся туда идти ещё раз.
– Ты волнуешься, чужеземец, понимаю. Но сразу скажу тебе, Таджия очень мудра, и кажется, иногда само Небо говорит с нами через неё.
Я не стал улыбаться, чтобы не обидеть. Ну и отлично, что Небо, а то со мной и Бездна говорила через зверей. Хорошего мало. Но прозвучавшее женское имя меня удивило. Этой стаей правила женщина.
Ну, сколько я уже видел этих вождей? Поэтому, особо не волнуясь, я поставил копьё и постучал пальцем по особо крепкой жерди у входа.
– Войди, Белый Волк, – прозвучал звонкий, полный энергии, но уже немолодой голос.
***
Внутри освещения не было, и свет пробивался сквозь щели в стенах, хоть прутья и пытались плотно подогнать.
Без ангела моей стихии воздуха хватало лишь на то, чтоб дыхание подольше задерживать. Что я сразу и сделал – лёгкая дымка вскружила голову, ощущался какой-то наркотический эффект.
– Ты осторожен, зверь.
– Приходится, – я встал посередине, старательно сдерживая свою силу.
Невежливо будет сразу просветить насквозь моего собеседника, я для неё всего лишь зверь третьей ступени.
Таджия сидела в дальней от входа части хижины, её почти не было заметно в сумраке за дымовой завесой. Но вот мелькнула рука с длинной курительной трубкой в пальцах, зверица шумно затянулась, и внезапно вся дымка унеслась к ней, всосавшись обратно в трубку. Словно плёнку назад промотали.
Вождь Красных Буйволов чем-то напоминала шамана. Чёрная смоляная кожа и белые, чуть ли не светящиеся в сумраке белки глаз. Вышитый расписной платок на голове, из-под которой пробивались седые волосы.
Она провела пальцами, поправляя локон, и мелькнули гроздья драгоценных камней на пальцах. Блеснули жемчужные бусы, висящие на большой голой груди.
Таджия была в роскошной длинной юбке и нисколько не стеснялась своего топлесс. Тёмная кожа и сумерки в хижине не позволяли ничего рассмотреть, оставалось только ловить неверные отблески.
Несмотря на седые волосы, я не увидел старости на лице зверицы. Её внешность была такой, что не сразу определишь, сколько лет. Так бывает, увидишь женщину, и точно знаешь, что не молодая.
– Сядь, Белый Волк, – рука с трубкой указала на холщовые циновки в центре.
Вокруг них чуть дымились тлеющие палочки, и Таджия поймала мой сомневающийся взгляд.
– Здесь ничто не навредит тебе, зверь, если ты не отмечен Бездной. Впрочем…
Она сама с лёгкой тревогой посмотрела, как рядом со мной стал потрескивать дымок от одной из палочек. Словно бенгальские огни заискрили возле моего пояса.
Таджия чуть привстала на коленях, трубка в её руках нервно дёрнулась:
– Не понимаю, зверь, я не вижу метки Тенебры, но курения чуют её.
Я вытащил кинжал с пентаграммой, который стащил ещё во время битвы с обезумевшей армией Жёлтого Приора, со смазанной пентаграммой на клинке. Дым от курительных палочек вдруг завихрился вокруг лезвия, сразу же засветился и затрещал.
– На этом клинке кровь демона, – честно сказал я, вспомнив о Белиаре.
Таджия облегчённо уселась обратно.
– Теперь ясно, – и трубка снова требовательно указала, – Садись.
Я взгромоздился в позе лотоса, и мы так сидели некоторое время, разглядывая друг друга. Никаких эманаций магии я не чуял, хотя в горле уже покалывало от задымлённого воздуха.