Нулевые. Затишье перед катастрофой
Шрифт:
– А чем вас капитализм не устраивает?
– Тем, что если мы в кратчайшие сроки не восстановим социализм, то всё население России просто сдохнет.
– Да? И почему, – с иронией промолвил Власов.
– Потому что у народа неоткуда взяться деньгам. Ты же Макрса читал? Первичный капитал добывается с поля. Мы высчитали, что у нас в стране ему просто неоткуда взяться. В России вообще в этом плане уникальная ситуация. Не хватает ни пахотного клина, ни фотоактивной радиации. Земля родит только рожь и перловку. Ну и картошечку. Не хватает витаминов, вследствие чего плодим нацию цинготников и потенциальных суицидников, которые в тридцать пять лет уже все
– Так мы же добываем пшеницы больше чем при СССР. Хлебушка для народа хватает пошамкать.
Она налила себе ещё и закусила пельменем.
– Правильно! Тогда мы тратили её на откорм скотины. А сейчас мы это мясо покупаем за нефть и газ.
– Ну, вот и без всякого Госплана.
– Да слушай же! – она злилась. – Эта нефть она скоро вообще копейки будет стоить, а мы все просто сдохнем от голода без развитой экономики. Наша страна банкрот. Регионы влезают в долги. Экономика развалена!
– Я бы так не сказал. Как по мне то, несмотря на всё я живу лучше, чем тогда и чем в девяностые.
– Потому что ты вписался в когорту жуликов, бандитов, воров и убийц, которые пришли к власти обобрали народ и сейчас разбазаривают остатки советской инфраструктуры. Пока народ потихоньку нищает и дохнет! Вот разве это, по-твоему, справедливо?
Мысленно Власов представлял Георгину в числе революционеров первой волны. Тут Михаил вдруг осознал причину взглядов на действительность Анны и её одобрительной оценки действующему политическому укладу. Отчего он даже невольно посочувствовал ей.
– Да, – неожиданно для себя произнёс Власов.
От утвердительного ответа Власова Георгина вмиг наполнилась злобой. Её блёклые глаза наполнились блеском. Она была готова впасть в истерику, но Власов как бы оборвал её прорыв, продолжив мысль.
– Кипит наш разум возмущенный, – подумал он.
– Ну, вот смотри, – продолжил Власов. – Ты же учитель? И вот у тебя в группе есть обычные ученики, есть хорошисты, если отличники, а есть хулиганы и оболтусы. Так же и в жизни. Люди не рождаются равными. И в жизни своей люди не тоже равны друг другу. И богатство по жизни получит только узкая самая работоспособная прослойка населения. А вы предлагаете всё отнять и поделить блага между теми, кто заработал их и теми, кто их не должен иметь. Пусть даже что заработок этот был нечестным путём. По крайней мерее они хоть что-то делали, а не просто бухали и опускались.
– Засунь себе в жопу своё отнять и поделить! – заорала Георгина. – Отнять и поделить – это наглая пропагандонская ложь! У кого отнимать и делить? Что можно было отнимать и делить в нищей сраной России девятьсот семнадцатого года? Сифилис? Туберкулёз? Что можно делить у теперешних олигархов бандитов-убийц? Они что сами вот с нуля создавали эти свои заводы?!
Власову казалось, что вот-вот и у неё пена пойдёт изо рта от злости.
– Запомни! Вся, вся Российская индустрия была создана при социализме! Царская Россия была нищим кишлаком! Я уже не говорю об ГОЭЛРО и борьбы с неграмотностью! Ты, бля, вот представляешь себе, что такое была гнойная сословная образовательная система в той России?! Да. На Западе капиталист мог в одиночку создать предприятие. При
– Учитывая, что индустриализация была проведена иностранными специалистами на деньги, отнятые у раскулаченных крестьян и духовенства. А потом продолжалась руками гулаговских зеков. И не стоит забывать про экспроприированное наследство Царской России. Путиловский завод и всё такое.
– Это миф! Это грязный и лживый миф! – её глаза наполнялись жгучей злобой. – Не было никакой коллективизации и репрессий попов! Как и ГУЛАГов! Путиловский завод это вообще была собственность иностранной фирмы, как и почти вся промышленость царской России к моменту отречения Николашки номер два. Страна была колония! Колония! И революция вернула государство народу! Создав РЕССОВДЕП!
Она налила себе стакан, опустошила его и заела макаронами. Пока Георгина делала это, Власов заметил, как из вентиляционной дыры выполз черный таракан и медленно пополз по желтеющей стене в направлении газовой плиты.
– Это всё конечно очень интересная теория, но вот что я хочу сказать…
– Это не теория! – перебила Георгина. – Это правда, которую скрываю от вашего пропитого водкой и пэпси поколения.
– Кто бы говорил, – подумал Власов.
– Давай лучше вернёмся к пахотному клину и сельскому хозяйству. Вот если ты говоришь что мы бедные не, потому что у нас отсталая страна в интеллектуальном плане, а потому что у нас земля не родит, то допустим в каких-нибудь странах латинской Америки или Африки где хороший климат люди должны жить богато? Но они там живут бедно. А кое-где даже хуже чем мы при капитализме.
– Тут да. Ну, это зависит от каких-то культурных особенностей уже.
– Вот! Это я и хотел услышать. Благосостояние страны зависит не от пахотного клина и даже не от социализмов, а от её интеллектуального развития. В это понятие входит различный комплекс таких факторов как: развитые институты, развитое гражданское общество, уровень образования и тому подобное. Допустим вот если вдруг завтра в Америке или в какой-нибудь другой развитой стране установят социализм, то это будет совсем другой социализм, чем тот, что был у нас. Для начала это будет социализм с человеческим лицом. Так что пока мы не поднимем у себя в стране все эти вещи у нас, что монархия, что коммунизм, что капитализм – один хрен.
Под конец Георгина не забыла упрекнуть свою дочь, назвав её “драной кошкой” и “блядиной подзаборной”. Она снова убеждала “золотого человека Мишу” прекратить всякие отношения с Аней. Но Михаил любил её.
И вот Михаил с Анной уже сидели в купе Сапсана и ждали отправления.
– Блин, лишь бы никто к нам не подсел, – сказала Анна. – Билетерша дура продала нам билеты в разных купе. Я так не хочу идти к той старухе. Она такая страшная.
– Я думаю, мы поедем одни, – ответил Власов.
– Миша, всё будет хорошо, – Аня подсела к Власову. – Мы всё преодолеем, – Аня обняла Михаила и поцеловала в губы.
Дверь в купе открылась, в него вошел высокий худощавый молодой мужчина в очках. Всем своим видом он напоминал стереотипного ботаника.
– Я вам не помешал? – с улыбкой сказал он.
– Нет, мы уже заканчиваем, – ответил Михаил.
– Дмитрий, – мужчина протянул руку Власову. – А вас как зовут?
– Михаил, – Власов пожал руку Дмитрию. – А эту чудесную девушку зовут Анна.